Я не тормоз

Уф, спрыгиваю с эскалатора. Обгоняю эту с телефоном, тычет туда ногтями самими разноцветными, фу… И встанет же слева, не обгонишь; кому талдычат каждый день — стойте справа, проходите слева! Наконец, соскакиваю, ставлю самокат… И вижу: переднее колесо всё ещё крутится.

Вечный двигатель. Оно крутится сто лет, с того момента, как я вскочил на эскалатор.

Я всё-таки успел, чудом. Сменку не переодел, проскочил так, куртку бросил на решётку в гардеробе, так можно, когда опаздываешь. Сижу на литературе. Вдох — выдох, наполняю лёгкие воздухом. Фуууу. Успел. Бух. Сижу. Влетел секунду до звонка; то есть за секунду, ух, пропускаю предлоги, ещё будто бегу.

А разогнался, не могу остановиться. Прямо чувствую, как у меня там всё внутри: сердце колотится, кровь к ушам почему-то, зачем она сейчас ушам?! Горят, как фонари.

— Достааали учееебники, — бесконечно тянет Марго, надо же так медленно говорить! И всё стало так медленно… Я бы уже всё сделал давно! А так… Бесконечные 45 минут.

Время застывает, как асфальт. Вообще не двигается.

И я начинаю дёргаться. И сам понимаю, что дёргаюсь, как дурак, как псих. 45 минут неподвижного сидения для меня — невыносимо.

— Не вертись! — говорят мне. Да я и не верчусь вроде. Ноги затекли только.

Ручка падает. Почему ни у кого не падает, а у меня всегда? Тынь-тынь, ребрами стучит по парте, как поезд по шпалам; щёлк — и я ловлю. Медленно падает потому что.

Рёбра у ручки. И у меня рёбра. Об них сердце колотится, тук, тук. Двигаются рёбра, когда дышу. Там лёгкие внутри мягкие, рёбра их берегут, но и не дают вдохнуть глубже, мне бы глубже ещё… Наполнить лёгкие, расправить, как дирижабль… Я бы тогда полетел под потолок. Смешно. Рёбра жёсткости. Рёбра, бра, бррр. Слово само такое, как ручка стучит.

— Откры-ыли двадцать шесту-ую страни-ицу!

Открываю. Смотрю. И никак не могу понять, какое отношение имеют эти графики функций… А, черт, литература же! Другой учебник!

* * *

На обложке написано: «Литература». Я давно уже прочитал его, этот учебник, в первую неделю сентября. Всегда говорю себе — не читай! Что потом делать будешь?… Но всё равно прочитываю. Они чего-то говорят на уроке, обсуждают… Нет, я слушаю. Когда Тонька говорит, всегда интересно послушать. Правда, она давно уже не говорит, это я отключился. Литература. Хорошее слово, длинное.

Литр

Трата

Утрата

Талер

Алеут!

Отличное какое это «алеут», прямо горжусь.

Трёхбуквенные слова я не пишу. Это слишком легко. Потом, когда у меня наступит ступор, я могу их сразу все написать, есть алгоритм. А сейчас… 6 букв — это удача. Пока только одна «утрата» получилась.

О!

Раритет!

Проверил — точно, походит!

Йес!

— Волков, ты о чём сейчас таком думаешь, а?

Вот же, это я вслух заорал «Йес», что ли?!

— О литературе, Маргарита Павловна, — совершенно честно отвечаю я.

Потом ко мне Ященко подошёл, просил показать, во что я играю.

— Как ты без телефона играешь? У тебя гарнитура, что ли, какая стоит?

Неумный человек, не понимает, как без телефона можно играть!

* * *

Друзей у меня нет. Ну, можно сказать, я со всеми дружу; врагов у меня нет тоже. Но так, чтобы прямо друг — нет. Они все какие-то слишком медленные, не догоняют меня.

Рассказывают там чего-то… Я уже давно понял! А они объясняют, объясняют… так медленно! Они думают, я что, тупой?! Или вот в столовую мы идём. Если идти с кем-то, обязательно притащишься к середине перемены, и там будет очередь на километр. А если никого не ждать, то!

Они приходят, а я уже всё купил, и даже почти всё съел. Ненавижу тратить время на еду.

Ведь можно ещё кучу всего успеть!

Ай! Ууу, почему у меня всё падает!!! Хорошо, поймал стакан, не разбил. Всё в чае, какое-то свинство…

Но вот идти вместе — это какой-то ужас. Ведь есть люди выше меня, у них ноги длиннее.

Чего они так еле тащатся?! Правда, я редко пешком хожу. Пока асфальтовый сезон — стараюсь на колёсах. Самокат, ролики там. Доску осваиваю, такой маленький скейт, но пока не очень научился. Лучше всего на роликах — надел, и привет! И никого не ждать.

* * *

Толчковая — правая. А еду левой. Это главное. Главная нога — не та, которой толкаешься, а которой на самокате стоишь. Конечно, можно и поменять ноги. Вроде бы всё то же самое делаешь. Но снижается и скорость, и маневренность. Устаёт не та, что толкается, а которая везёт. И толкаться надо грамотно, ногу ставить на препятствия. На трещины там. Ну и плитки жёлтые контактные — ногу ставишь на них, чуть приподнимаешь самокат и толкаешься. Хотя вообще, конечно, я падал не раз на плитках этих. Надо бы, в идеале, место оставлять, чистый асфальт, чтобы можно было объехать.

А если лететь под гору, то я стою двумя ногами, правую ставлю крепче, переношу на неё вес тела. Чтобы разгрузить левую, рабочую.

Ещё вот что важно: конфета от горла, леденец. Почти всегда в кармане. От скорости у меня перехватывает в горле, от холодного воздуха; и почти всегда на выходе — кашель и насморк. И леденец очень помогает. Если сразу за щёку его. Всякие там с эвкалиптом, или просто мятные.