Я не твоя собственность-2 (ЛП)

— Так ты член этой элитной организации? — с опаской спрашиваю я.

— Был. Давным-давно.

Я вглядываюсь в его глаза, окаймленные роскошными густыми, мокрыми ресницами.

— Ты больше не входишь в эту организацию?

— Когда Советский Союз распался русская мафия изменилась. Кто был настолько глуп, тот быстро оказался за решеткой, умные скупили государственные ресурсы за бесценок и стали миллиардерами, другие нашли новое пристанище вдали от родины, чтобы заниматься гениальной контрабандой.

— Гениальной?

Он пожимает плечами, движение элегантное и не похоже на него.

— Они оказались умными мошенниками.

— Да. Например, что они делали?

— Окрашивали деревянный спирт в голубой, маркировали, как жидкость для ветрового стекла, партиями отгружали на танкерах в Россию, перекрашивали назад, и продавали, как водку. Цель — избежать уплаты налогов на спирт.

— Понятно, — тихо отвечаю я. — Так ты был один из тех, кто переехал в Англию?

— Эээ.... хмм.

— Ты запускал этот алкогольный лохотрон?

— Неа.

— Наркотики?

— Я использовал их. У меня до сих пор остались хорошие каналы, и я могу организовать крупную сделку.

— Наркотики убивают людей, — шепчу я.

Он смотрит на меня совершенно беспардонно и даже не стыдясь.

— Наркотики не производятся в России. Я просто посредник. Знаешь, кто охраняет поля мака в Афганистане и Южной Америке, сначала выясни, а потом начинай учить меня.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Тогда чем ты занимался? Проституцией?

— Это отличный вид зарабатывания денег, но не для меня. Слишком неопределенно. Мне не нравится общаться с людьми, со всеми их зависимостями, навязчивыми идеями и стремлениями. Я люблю четкие и чистые операции.

Я киваю, с облегчением.

— Чем же ты занимался?

— Оружием.

Я хмурюсь.

— Переправлял пистолеты?

— Не только пистолеты. После падения коммунизма осталось много государственного арсенала, который можно было продать. Ракеты на большую дальность полета, танки, подводные лодки, короче все.

— Ты продавал террористам?

— Разве мясника заботит, кто покупает его мясо? Я продавал тому, кто больше платил, но я тебе могу сказать, что самые величайшие террористы — правительство, которым я, в основном и продавал, финансируемое государством террористам.

— Если все это в прошлом, чем же ты занимаешься сейчас?

— Я специализируюсь на кибер-преступлениях.

— Каких?

— Мы используем современное программное обеспечение, чтобы обойти банковскую систему безопасности и кредитных компаний, берем под контроль их системы, и переводим деньги на тысячи различных учетных записей, которые находятся под нашим контролем. Когда выводишь деньги очень быстро и зигзагообразно через разные континенты, их невозможно отследить.

Я с сомнением смотрю на него.

— Правда? Ты знаешь, хакеров же все время ловят.

Он отрицательно качает головой.

— СМИ раздувает из мухи слона, как только властям удается загрести горстку мелких хакеров, которые куда-то влезли, находясь в подвале у своих родителей, власти ловят их, потому что прекрасно понимают, что до настоящих преступников дотянуться они не в состоянии. Банки никогда не раскроют, сколько теряют, поскольку если ты узнаешь сколько миллиардов воруется каждый год организованной преступностью, никогда не будешь держать свои деньги в банке.

Я прочищаю горло.

— И этим ты занимаешься с Ленни?

Его лицо внезапно становится каменным.

— Я предупреждал тебя уже раньше, не лезь в мои дела, Далия. Чем меньше ты знаешь, тем ты больше будешь в безопасности.

Внезапный страх я ощущаю у себя внизу живота. Я задумываюсь о его большой структуре мер безопасности, которой он себя окружил.

— Даже ты не в состоянии полностью обезопасить себя?

— Это связано с дележом сфер влияния, — говорит он. — Всегда есть кто-то, кто готов тебя предать, кто-то, кто хочет получить то, что у тебя есть.

— Почему ты выбрал такую жизнь? Постоянно находится на страже свой жизни и с маячившей угрозой тюрьмы на горизонте?

— У меня не было выбора.

— Ты сказал мне однажды, что в конечном счете, всегда есть выбор. Иногда более трудный, чем другой, но все равно выбор тем не менее, есть.

— У меня был маленький выбор, чтобы заполучить тебя, когда я использовал твою сестру, как мой козырь, — тихо говорит он.

Я чувствую легкое головокружение.

— Что случилось с тобой, Зейн?

Что-то мелькает в его глазах, и неосторожно на долю минуты, он выглядит словно терзаемый призраками прошлого.

— Я не хочу говорить о прошлом, — бормочет он и уплывает от меня.

«Почему ты не подпускаешь меня к себе, Александр Маленков?»

5. Александр Маленков

Когда я просыпаюсь, все мое тело так болит, что мне хочется накрыться одеялом и зарыдать, но я прикладываю над собой усилия этого не делать, потому что мама лежит рядом и не сводит с меня глаз. Моя мама непорочная, как белый лебедь. У нее черные волосы и голубые глаза, как и у меня. Она прекрасная, за исключением одного темного зуба и когда-то сломанной челюсти, поэтому ее рот выглядит немного перекошенным.