Я не твоя волчица

— Я так решил, — Вилл зеркально отразил позу своего отца: широко расставленные длинные ноги, руки заведены за спину и сжаты. Они смотрели друг на друга, словно отражения в зеркале, и были похожи и непохожи одновременно. Оба рослые, крепкие, уверенные, наделенные невероятной силой, демонстрировать которую и не надо было, она чувствовалась и виделась в каждом их движении, во взглядах, разворотах плеч. Но Вилл все же внешне был больше похож на свою мать — темноволосый, темноглазый, чуть смугловатый, в то время, как отец его был русым и светлоглазым.

— Прекрасно, — кивнул аритр Рик. — Я вот решил, что опасность не настолько грозна, сын, и едва не лишился своего ребенка. Простить себя смогу лишь тогда, когда Ден вернется в полную силу и простит меня за это. А ты сможешь простить себя, если с твоей волчицей и еще не рожденным волчонком что — то случится?

— Папа!

— Твой отец прав, Вилл. И ты, конечно, в своем праве, — не дал договорить муженьку теперь и мой папа. — Но помни, что помимо прав, на тебе теперь лежит и ответственность за мою дочь. И помни, Вилл, сколько бы я не спросил потом с тебя за свою безусловно любимую дочь, ты сам с себя будешь спрашивать в разы больше. Я тебе доверяю, надеюсь, что мне не придется пожалеть об этом.

— Я вас понял. Ошибку свою осознал, — кивнул Вилл. Было заметно, что произнести эти слова оказалось непросто. На скулах мужа проступили красные пятна. Мне бы тоже было неприятно, если бы меня так отчитали. — И Арину я сейчас увезу. А потом сразу вернусь.

— Мы тебя дождемся, — кивнул аритр Рик.

— Как Ден? — едва успела спросить, когда Вилл кивком головы указал на дверь.

— Пришел в сознание, — одними уголками губ улыбнулся аритр Рик. — Он поправится. Его хорошо охраняют.

— Отличные новости, — улыбнулась я и поднялась.

Прошла мимо Вилла и крепко обняла папу. Папа тут же заключил меня в свои объятия и тихонько поцеловал в макушку.

— Ты в порядке? Что-то нужно? — тихо спросил он.

— Свободы, как раньше? — задрала подбородок и посмотрела на папу. Он улыбнулся. — Как мама?

— Переживает. Если бы нашу квартиру не разнесло взрывом, твоя мама бы все равно превратила ее в руины, когда узнала, что мы тебя обманули. Прости, знаю, что ты злишься, но твоя безопасность в столь уязвимом состоянии важнее эмоций.

— Я все равно злюсь, — вздохнула и прижалась щекой к белоснежной рубашке папы. — Маме передай, что люблю ее и все в порядке. Он даже кормит меня. Сам готовит, — фыркнула и отлепилась от улыбающегося отца.

— Скоро все закончится.

С братом тоже успела обняться. И шепнуть ему, что меня держат в каком-то захолустье, которое принадлежит нашим родителям. И вообще я очень скучаю. А сколько еще времени придется провести в заточении — неизвестно. Кир шепнул, что обязательно заглянет на огонек. Но только после того, как Вилл позволит. Теперь, по волчьим законам, он решает, когда и с кем я буду видеться. Папа маму вот не ограничивает в этом аспекте жизни, а мне, похоже, из вредности муженек решил устроить подлянку.

До домика добирались в молчании. Вилл был похож на грозовую тучу. Хмурый и вот-вот молнии начнет метать, стоит только немного потревожить его. Стоило мне переступить порог, как в руки мне сунули телефон. Удивлению моему не было предела.

— Неизвестно, когда я вернусь. Он новый. Звонить можно только мне, либо отцам. Ну,

Киру еще можно. Наши линии отлично защищены. Больше никому. Поняла?

— Поняла, — сжала в руках телефон, как великое сокровище. — И через сколько мне нужно будет начинать паниковать, если ты не вернешься?

Спросила спокойно. Хотелось поязвить, но поняла, что если он действительно не вернется в назначенное время, то я всерьез начну переживать. И дело не в том, что с ним будут мои родные, за которых я всегда волнуюсь, но и в том, что за него, как это ни странно, я тоже буду переживать. Неизвестно, что они найдут, и с чем столкнуться.

— Если к утру не вернусь, звони отцам.

— Удачи, — бросила ему в спину, когда под его ногами захрустел снег. — Надеюсь, вам повезет.

— Зайди в дом и закрой дверь. Застудишься. И спасибо.