Я не твоя волчица

Под руку с мамой и папой. Еще очень слаба, но уже улыбалась. И ее появление, пожалуй, одно из немногих событий на празднике, которое смогло отвлечь меня от мыслей о предстоящей ночи. Как же я волновалась! Кажется, даже самый первый опыт в делах сексуальных не вызывал у меня столько переживаний и эмоций. Вилл же излучал довольство. И чем ближе становилась ночь, тем шире становилась его улыбка. А я косилась на бокалы с шампанским и грустила, что не могу выпить для храбрости. Вернее, конкретно так накидаться, чтобы море было по колено. Возникла даже шальная мысль раздобыть где-нибудь «Волчью страсть», глотнуть немного, чтобы глупые мысли и сомнения меня не терзали.

Когда оттягивать наш уход с праздника уже не было смысла, я вложила свою влажную от волнения руку в огромную горячую лапищу Вилла и попыталась изобразить уверенность. Плохо попыталась.

— Ариш, ты в порядке? Плохо себя чувствуешь? — озабоченно заглядывал мне в глаза муж, когда нас везли домой.

— Да! В смысле нет, — первым порывом было желание изобразить из себя немощную, но потом я поняла, что уже достаточно избегать неизбежное. — Все нормально, Вилл. Я просто… Честно говоря, жутко нервничаю, — выдохнула и коротко смущенно улыбнулась. Кажется, что будь на твоем месте любой другой, я бы так не волновалась.

— Вот мне сейчас порадоваться, что именно я вызываю такую бурю эмоций или разозлиться, что ты вообще можешь даже думать о том, что на моем месте теперь может быть кто-то еще? Что-то я не понял.

— Да уж, — поморщилась я, — глупо прозвучало.

— Ариш, просто доверься мне, — он поднес мою руку к своим губам и медленно, очень нежно поцеловал каждый пальчик.

У меня волоски по всему телу дыбом встали. В салоне стало вдруг очень жарко, а в платье-тесно.

Всю дорогу до дома он целовал мои руки, да так, что у меня голова шла кругом. Его горячие губы касались запястья, подушечек пальцев, кистей. Невинные, трепетные поцелуй, легкие едва уловимые — они сводили с ума. Время в пути показалось вечностью, но в то же время я даже не поняла как мы доехали. Вилл просто вышел, помог выбраться мне, подхватил меня на руки и занес сначала в лифт, где подарил лишь один крепкий, многообещающий поцелуй.

Я думала, что, как только мы окажемся в пределах нашей квартиры, эмоции захлестнут нас обоих, и лавина страсти просто снесет нас в спальню, но как же я ошибалась.

Вилл помог мне раздеться, периодически прерываясь на поцелуи. Унес меня в ванную, где собственноручно вымыл. Я просто потерялась в ощущениях. Утонула в его заботе, ласковых прикосновениях, забывалась, когда его руки скользили по телу, касались груди, обрисовывали изгибы тела, глубоко дышала, кусала губы, когда он целовал плечи, шею, скулы.

Он также бережно обтер меня полотенцем, подхватил снова на руки и унес в спальню. Свет был отключен, и я видела только силуэт мужа и его горящие в темноте глаза. В них плясал огонь страсти, но выплескивать его Вилл не спешил. Он изводил меня поцелуями, лаской, прикосновениями. Заставлял стонать все громче, комкать в кулаках простынь, поджимать пальчики на ногах и вздрагивать от каждого касания. Он играл со мной, очень умело и виртуозно. Словно я давно изученный инструмент в его умелых руках. И он не собирался давать мне возможности опомниться.

В каждом его движении, прикосновении, взгляде, было столько… любви, что я буквально захлебнулась ею от неожиданности и потерялась. Не было ни мыслей, ни желания обдумать внезапное открытие. Я полностью отдалась чувствам, чтобы ощутить себя самой красивой, самой желанной и невероятно чувствительной. Женщиной, которая готова отдать всю себя и даже больше своему мужчине.

Когда ночь пролетела, а я пыталась уснуть после любовного марафона, я вдруг осознала, что все эти годы моя душа принадлежала лишь одному мужчине. С самого детства. И лишь задетое когда-то самолюбие, отвергнутая уже тогда детская любовь заставляли злиться и отрицать истинное мое отношение. Что та гамма эмоций, которые я испытывала по отношению к Виллу всегда рождались в злости. Я злилась на то, что любила его, злилась, думая, что эти чувства невзаимны, ненавидела его, чтобы заглушить то, что предопределила природа еще в далеком детстве. И только сейчас целуя чуть соленоватое от пота плечо своего мужа вдруг поняла, что всепоглощающе счастлива. Что нет в мире более довольного своей судьбой человека и волка, чем я в эту секунду.

СЛЕДУЮЩЕЙ НО ЧЬЮ

— Кстати, — сонно пробурчала я, уже едва ворочая языком от подступающего сна, — меня отправляют на практику в горы! Представляешь, история про титресса, который обрел свою душу — правда. И мне нужно хотя бы попытаться узнать, что и как там произошло. Духи, вроде, дали добро. Мне там придется пройти какой-то ритуал, чтобы я не выдала потом ничего секретного, но сам факт, что та история правдива и нам предстоит узнать подробности — это же потрясающе!

— В смысле нам? — Вилл приподнялся на локте.