Я не ушел

Знаком ли он был с таким понятием, как творческий кризис… Якобы такой человек, живущий в таком ритме, у которого за плечами столько сыгранных ролей, сотни гастролей, невероятный успех «Тиля» и многолетний триумф главной роли в спектакле «“Юнона” и “Авось”», ни в каком творческом кризисе не может находиться «по определению». Это не так. Он и с творческим кризисом тоже был очень даже знаком. Точной формулировки, что это такое, у него не было. Он говорил так: «Бывает, хочется запереться на даче и просто смотреть в небо. Не знаю, с чего вдруг, но иногда меня начинают страшно мучить вопросы: «А не повторяю ли я себя старого в новых ролях? Не размениваюсь ли на мелочи?» Вопросы, сами понимаете, для любого художника сложные и мучительные. Силы какие нужны, чтобы еще и это преодолеть. Но преодолевал. Свои депрессии и кризисы старался никому не показывать, поскольку, по его словам, мама с детства учила не перекладывать боль на других. А когда выходил на сцену, то всегда с убеждением, что не имеет права играть хуже только потому, что донимают какие-то внутренние ужасы и кошмары.

Не избежал он и знаменитых вопросов о том, что вот, мол, талантливые люди нередко подвержены вредным привычкам. Не знаю, почему это так интересно, но в десятках интервью, которые он дал, был этот, видимо, неизбежный вопрос: «А вы им тоже подвержены? Вот вы, знаменитый Николай Караченцов. Вы курите сигареты «Прима» одну за другой, а ведь есть и такие, которые не только курят, а еще и водку глушат стаканами и даже бутылками. Можно все-таки пропить талант?» На это он отвечал: «Можно! Очень даже легко! Проще простого!» Он и в самом деле был неоднократно свидетелем этого печального процесса. Своими глазами видел, что, как только человек позволит себе выпить перед выходом на сцену, считайте, он сделал шаг в пропасть. Еще немного – и упал. И разбился. И уже ни за что не собрать. Поэтому надо сразу определить, что важнее: пить водку или выходить на сцену. Эти вещи несовместимые. Либо то, либо это. Не стану скрывать, что когда-то, очень давно, и в его жизни возникала подобная дилемма, но, слава богу, сделал правильный выбор. Именно потому, что репутацией актера всегда дорожил, ставил выше всего остального.

Он почти сорок лет выходил на сцену одного и того же театра. Ни разу за эти годы не думал о том, чтобы уйти из «Ленкома». Уволиться из театра на улице Чехова? Да вы что! Это – все равно что уехать в эмиграцию и там пропасть навсегда в чине «соискателя мелких ролей в незначительных эпизодах». Чтобы решиться на пожизненную эмиграцию, надо испытать какую-то сильную боль. Человек должен на что-то так сильно обидеться, чтобы нельзя было не уехать. Но никого и никогда, кто сделал этот шаг, Коля не осуждал. В конце концов, человек полагает, а Бог располагает.

Для него «Ленком», со всеми его проблемами и недостатками, представлялся целой страной, где много невероятно трудной, но потрясающе интересной работы. При том что нет такого коллектива, тем более творческого, который обходится без интриг. Пытались вовлечь и его. Например, Караченцов с Олегом Янковским тайно договариваются любыми путями «убрать со сцены» Марка Захарова, чтобы привести в театр другого режиссера. Такого не было. Никогда. Как не было никогда между актерами идеальных отношений. Люди талантливые, очень сложные, легко ранимые, амбициозные… Коля не скрывал, что «в театре, наверное, нет ни одного звездного актера, с кем бы я не ругался и не скандалил». Во время репетиций бывали такие моменты, когда у кого-то что-то не получалось, и актеры видели друг друга не в самом лучшем свете. На сцене звания и награды остаются за кулисами. Образуется некий цельный организм, в котором работа всех органов взаимосвязана. Однажды был такой случай, когда он хотел одному актеру дать, что называется, по голове за хулиганское поведение на сцене. Пока шел спектакль, умудрился вмазать ему втихаря, а уже после выхода на поклон разъяренным ворвался в его гримерку с криками «Убью!». До рукоприкладства, к счастью, не дошло, поскольку этот актер быстро все понял и поклялся больше так не делать.

О том, по каким законам он живет в профессии, Коля высказывался развернуто, с некоторым, так сказать, «философским достоинством»: «Единственным инструментом артиста является он сам». Не согласиться с этим невозможно. Нервная система артиста, его тело, его голос, лицо, его психические и физические данные – и есть этот инструмент, единственный и неповторимый. Артист работает на пределе сил и возможностей, добиваясь совершенства, «подстраиваясь» под каждую новую роль. Возраст, конечно, на месте не стоит, а значит, и к нему надо уметь подстраиваться, и к требованиям времени. Другого пути нет. Это – единственная возможность, став артистом, остаться им».