Я не ваша, господин следователь

— А папа? — спрашиваю и осекаюсь, не могу назвать его по имени, всё-таки он был со мной рядом, несмотря ни на что.

Иллин усмехается.

— Нормально.

Молчание повисло в холодном воздухе.

— Если это всё, Иллин, то мне пора, меня ждёт Рэн.

— Да, конечно. Не буду мешать. И поздравляю, шикарная оранжерея. Ты этого достойна.

Почему мне слышится в каждом её слове упрёк даже сейчас?

Сестра собирается уходить, но я всё же начинаю говорить:

— И всё-таки мне очень жаль… что ты… изменилась, но я оставлю в памяти только хорошее, милую девочку с каштановыми косами, сплетенными вокруг головы. Та, настоящая Иллин останется в моём сердце.

— Ты как всегда добра, Вишен… и чрезмерно сентиментальна, — бросает короткий взгляд на живот, хочется тут же закрыться, но я продолжаю неподвижно стоять.

Иллин разворачивается и уходит, оставляя после себя какую-то горечь. Она всё ещё ревнует и надеется, что будет с… Прерывисто вздыхаю. Рэн мой, и я никому его не отдам. Пусть Иллин уяснит это себе наконец.

— Всё в порядке? — появляется Рэн.

— Почему так тяжело? — поворачиваюсь к нему, когда Иллин исчезает в дверях.

Рэн обнимает меня и прижимает к себе.

— Дальше будет легче, верь мне. И не думай больше об этом.

Кладу голову ему на грудь, слыша, как горячо и сильно бьётся сердце, самое родное для меня. Поднимаю голову и смотрю любимому в глаза.

— Я люблю тебя, — признаюсь в том, что так рвётся наружу.

— Я знаю, — серые глаза, прикрытые длинными ресницами, смотрят проницательно, смотрят с нежностью и любовью.

— И я тебя, Вишен, люблю, очень сильно люблю.

Сердце от его голоса и тона начинает горячо биться, так что я задыхаюсь.

— Пойдём в ресторан, — предлагаю я.

— С удовольствием.