Я не влюблюсь в тебя снова (СИ)

Я аккуратно свернула письмо и взяла мамин дневник, прочла пару страниц, на которых мама записывала всё, что случалось с ней за день, все переживания и мечты на протяжении всей беременности. Но меня остановил отец: он аккуратно закрыл дневник и сказал, что мне надо лечь спать.

Я аккуратно убрала мамин дневник в ящик прикроватной тумбы и повернула ключ замка. К этому моменту Ханна принесла мне горячее молоко с ароматным мёдом. Выпив его, я легла спать и с мыслями «сегодня точно не смогу уснуть» погрузилась в объятия Морфея.

Я проснулась, на удивление, выспавшаяся, и Ханна сразу начала помогать мне. Когда я была готова, ко мне в комнату постучались – это был отец. Я поприветствовала его и обняла. Я видела, как у Ханны полезли глаза на лоб от увиденной картины, но лишь пожала плечами и смущённо улыбнулась ей.

— Аделисия, дочка… Сегодня твой день рождения, и я подготовил тебе подарок…

— Папа, — я удивлённо посмотрела на него, — но ты уже вчера сделал мне подарок…

Отец улыбнулся и погладил меня по голове, его прежде холодные глаза источали тепло и заботу.

— Аделисия, тот подарок не от меня…

Если так подумать…

Великий Герцог нежно взял меня за руки и повёл за собой: мы шли к моей старой комнате. Подходя к ней, я заметила огромный красный бант на дверях, но это была не моя дверь, точнее дверь в мою комнату была заменена на новую. Это была резная дверь из цельного чёрного дуба, такая дверь стоит очень-очень дорого. Мне даже стало любопытно и немного страшно, что находится за этой дверью.

Дверь тихо открылась, и я вошла в свою спальню…

Бог мой! Это великолепно!

Новый ремонт комнаты пришёлся мне по вкусу: всю старую розовую мебель убрали, также не было золота, фресок и рюшей. Теперь моя спальня уставлена по минимуму: кровать, тумба, небольшой круглый стол и большая софа. Вся мебель была темно-бордового и черного цвета, но стены и пол напоминали мне страницы книг. На стенах висело несколько картин и…

Мамин портрет?

Я подбежала к нему, подумав, что меня подводит зрение, но не ошиблась… Я перевела взгляд на папу, он улыбнулся мне, подошёл, обняв меня за плечи, и сказал:

— Я подумал, что ты будешь не против, если портрет твоей мамы будет висеть тут…

— Спасибо! — я обняла папу.

Я думала что заплачу, но, на удивление, этого не случилось.

Это самый счастливый день рождения…

Время летело с бешеной скоростью, и вскоре наступил вечер. Все гости были в сборе, отсутствовали только Король Восточного государства и Первый Принц Минджун, но они передали свои подарки и извинения с Королевой. Когда с поздравлениями было покончено, я пригласила всех за стол. Рядом со мной сели Юнги и отец по обе стороны, Чимин сидел напротив{?}[По этикету муж, жених должен сидеть напротив супруги] рядом с Лией и Королевой. Около Королевы сидел Фредерик, а напротив него Принцесса Марта, между Мартой и Юнги — Пенелопа.

Отец подал знак, и слуги начали вносить блюда и ставить на стол, а дворецкий разливать вино по бокалам. Вечер проходил достаточно спокойно, но при этом никто не скучал, все вели оживлённую беседу.

Время приближалось к чаепитию, и гостям на выбор предложили напитки: черный чай, зелёный, фруктовый и кофе.

Все выбрали кофе, кроме меня, Фредерика и Лии. Лия попросила молоко, а я и Фредерик фруктовый чай.

— Этот чай мне подарила твоя сестра, — я говорила с Фредериком, когда нам разливали чай по чашкам.

— Я его не пробовал, Глория пьёт его только с подругами, — обиженно сказал Фредерик, а после улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, но, почувствовав на себе взгляд, повернулась к Чимину.

— Ваше Высочество, как Вам кофе?

— Вкусный…

Я поднесла чашку с чаем к губам, но резким движением Юнги выбил её из моих рук, я успела только слегка намочить губы. Следом послышался визг Пенелопы и Марты, повернувшись в их сторону, я увидела Фредерика, лежащего без движения на столе.

За столом поднялась паника, кто-то звал доктора, а я вскочила и побежала к другу, но мои ноги подкосились, и я рухнула на пол. Моё тело пронзила острая боль, и я не могла сдержать болезненный стон, следом за болью пришел жар, и моё тело начало содрогаться в судорогах.

Боль была невыносимой, было ощущение, что меня насквозь прокалывают раскалёнными иглами, а внутренности наматывают на меч. Перед глазами я увидела отца и Чимина, они что-то говорили, их не было слышно, только было видно шевеление губ, но и это продлилось не долго: в глазах помутнело, и боль резко оборвалась.

***

Врачи поместья Уилтшир прибыли быстро, но к их приходу Фредерик был уже мёртв, его смерть была мгновенной.

Юнги молниеносно выбил чашку из рук Аделисии, как только заметил, что у Фредерика пошла пена изо рта, после глотка чая. И всё-таки Аделисия успела намочить губы, ей хватило сил встать, и Юнги решил, что обошлось, но Аделисия упала, и её лицо было искажено от боли.

Как только Чимин увидел падающую Аделисию, он ринулся к ней через стол, но не успел её поймать.

— Делис!

— Дочка!