Я не выйду за варвара (СИ)

И вышел с балкона, оставив гостей наедине с этой новостью. Думаю, это было самое «горячее» торжество этого десятилетия или даже столетия. Легенды о нем разнесутся по всем уголкам мира. Не удивлюсь, если потом выяснится, что тут блуждали мифические драконы, сказочные джины парили вместо слуг, а я передвигался по замку на не менее сказочном ковре-самолете. И вообще, все тут было необычное. И трава не зеленая, и небо не голубое.

Быть может, именно меня будут обвинять в братоубийстве, мол я хотел занять трон и прикончил брата. Что ж. До суда у гостей будет много времени посплетничать на эту тему, надумав себе разных теорий. Мне уже даже интересно их послушать от руководителей внешней и внутренней разведки.

А пока что, мне пора выяснить, что там с Анной Авророй. Мне нужно срочно разговорить ее до вечера, иначе суд придется перенести. Мне доложили, что она до сих пор не была в купели. Пришлось отправится выяснять в чем дело в покои Ее Святейшество.

— Почему императрица еще не принимает ванну? — спросил я, заходя к бабушке.

— Не дается, Витторио. — неформально обратилась ко мне бабушка. — Сидит раскачивается, как умалишенная. Молчит, есть не хочет и умыть себя не дает. Ей надобно целителя позвать, что лечит душевные хвори. Никак ума лишилась окаянная. — причитала женщина.

Ожидаемо. Вполне. Она и раньше страдала потерей аппетита и молчала, когда меня ранили отравленной стрелой. Поведение вполне для нее характерное. А уж после того ужаса, что с ней приключился ночью и подавно.

— Анна Аврора, — обратился я к ней, но она никак не отреагировала. — Анна Аврора, ты слышишь меня?

Я подошел к ней и сел перед ней на корточки. Но она даже не посмотрела на меня. Тупила взгляд куда-то в пустоту и качалась из стороны в сторону. Кажется стало хуже. С утра она хотя бы смотрела мне в глаза.

— Ей бы выплакаться, — сказал лекарь. — Она все в себе держит. Замкнулась.

— Ясно. — сказал я, поднимая ее на руки, — Пойдем-ка выкупаемся для начала, — обратился к ней, — А то с в таком виде и с таким запахом мы долго в себя приходить будем.

К моему ужасу, она не оттолкнула меня. Как кукла безжизненная. Никак не отреагировала. а раньше бы обязательно заявила что-нибудь в стиле: "Не трогайте меня, Вы замужний мужчина!"

— В-ваше Величество. — обратилась ко мне бабушка, переходя на «Вы», чую недовольство в ее голосе, — Позвольте…

— Не позволю, — перебил я ее, понимая, что она хочет сказать. — Если Вас так волнуют вопросы приличия, то отправляйтесь к гостям. Развлеките их, убедитесь, что им комфортно.

— Да, Ваше Величество, — поклонилась она мне.

Было видно, как она сдерживается, чтобы не высказать мне, что она думает по поводу того, что я собрался лично помочь с ванной женщине, с которой не состою в браке. Нравы для нее превыше всего. Не спорю, нравственностью и не пахнет, но мне нет дела сейчас не до каких приличий.

Глава 69. Смыть прошлое

Витторио:

Как многое изменилось за последние пару недель. Вначале я и подумать не мог, что все обернется так. За это непродолжительное время я смог отыскать в своей груди сердце, которое сейчас обливалось кровью, глядя на Анну Аврору. Доселе я был уверен, что напрочь лишен его. Кто бы сказал мне, что какая-то там эльратка, а уж тем более копия врага моего народа, западет мне в душу — в жизни бы не поверил.

Я помню нашу с ней первую встречу. Она свалилась на меня будто с неба. А, если быть точным, с повозки. Гордая, неприступная. Она хотела покончить с собой, упав головой вниз, лишь бы не попасть в «лапы варваров». Но попала именно в них, в мои ловкие, натренированные руки, с которых я ее выпустил, когда она плюнула мне в лицо.

Анна Аврора показалась мне тогда такой смелой, волевой. Одна она среди всех пойманных девушек не плакала, не смирилась. Герцогиня не боялась меня, хотя на самом деле именно я всегда был куда более жестоким, чем Джордж. Я приказал ее выпороть плетью и бросить в темницу, а потом чудом спас от казни, которую сам и назначил.

Дрогнуло ли что-то в моей душе в тот момент? Да. Определенно. Но это были не чувства к ней, это был страх потерять наследницу.

А после оказалась, что эта наследница для меня нечто больше, чем сосуд с голубой кровью. Я корил себя за то, что с каждой встречей привязываюсь к ней все больше и больше, но не мог с этим справиться. Меня пугала мысль, что я беспокоюсь о ней не только из-за ее происхождения. Как можно чувствовать что-то подобное к женщине, что является правнучкой человека поработившего мой народ? Я не имел морального права пылать к ней страстью, в то время как нордорийцы всем сердцем ненавидят имперцев.

Писатели величали эти распирающие чувства любовью, а я убеждал себя, что это не больше, чем похоть. Погруженный в государственные дела с началом открытой войны, я уже и позабыл, когда в последний раз был с девушкой. От того и оправдывал свое влечение к Анне Авроре всего лишь природной необходимостью удовлетворять свои потребности посредством женщин.