Я не выйду за варвара (СИ)

Она уважаемая всеми нордорийцами. Пример праведной женщины в их обществе: умна, уважает все их законы и обычаи. И замуж, наверняка, выходила невинной. Не то, что я: говорю с ошибками, вечно путаюсь в тонкостях нордорийских традиций и регалий. Да и вообще мне чуждо всецело подчинение мужчине. Я, конечно, слушалась своего батюшку, но он повелевал мной мягко и выполнять его поручения было легче. Они не шли ни в какой сравнение с тем, как обращался со мной Витторио. Даже, когда он умолял меня, сидя передо мной на коленях, зарываясь лицом в мои руки, подобно большому мурлычущему коту, его слова звучали подобно приказу и никак иначе.

Что уж говорить о нынешней ситуации. Он разговаривал со своей бабушкой, будто она и не женщина вовсе, а воин из очередного его отряда. И, справедливости ради, зол он был на нее безосновательно. Потому что Ее Светлейшество при всей моей нелюбви к ней была права. Я сама отдалась Витторио и именно я была причиной грядущего поединка. Она не сказала мне ничего такого, что было бы излишним. Бабушка лишь очередной раз указала мне на мое место в нордорийском обществе.

Я смотрела на нее и видела, сколь обидел ее приказ внука. Гримасу бабушки буквально перекорёжило. Как бы не пыталась она вернуть свои брови на место, они то и дело устремлялись вверх от удивления. Губы поджались от раздражения. Женщина едва ли сдерживала себя. В безысходности она боролась между чувством собственной гордости, приправленной ненавистью ко мне, и необходимостью подчиниться приказу своего государя. И вот, когда последняя взяла верх над ней, и она повернулась ко мне, чтобы поклониться, я вмешалась в попытках остановить это безумие. Ибо нам еще делить один дворец с этой женщиной.

— Ваше Величество, постойте я… — попробовала возразить, но была остановлена холодными очами Витторио.

Он так посмотрел на меня, что слова тугим комом застряли в горле, и я с трудом сглотнула его. Именно это меня больше всего пугало в нем. Наедине он был нежен со мной и добр, но на людях это был совсем другой человек. Я терялась, пытаясь понять, какой он на самом деле. Каждый раз, стоило нам остаться один на один я страшилась, что вот-вот проявится его вторая сущность. Жестокая и бескомпромиссная. Хотя иногда мне казалось, что все это вместе взятое было лишь гранями одного и того же человека.

Потому что, даже когда он трепетно прижимал меня к себе, я продолжала чувствовать, что его другая сторона никуда не делась. Властная и беспощадная натура продолжали присутствовать в нем, будь он даже на коленях передо мной. Это удивляло и пугало одновременно. А вот его нежность и теплота имели свойство волшебным образом испаряться. И в такие минуты, как сейчас, они совершенно не ощущались, деваясь невесть куда.

— Простите меня Эрлин за проявленную дерзость. — осипшим голосом произнесла бабушка, приседая передо мной в глубоком реверансе. — Я никоим образом не хотела обидеть Вас.

Святые Эльрата! Витторио хоть сам понимает, что он наделал? В открытую она, может, больше не осмелится на меня скалится, но подковёрную холодную войну точно объявит. И что мне теперь делать?

Увы, Витторио этого показалась мало. Он продолжал давить на нее взглядом и спустя несколько секунд бабушка без слов поняла, чего еще желает Верховный Эрл:

— Я обещаю Вам, что это больше не повторится. — добавила она.

— Теперь ты. — вывел меня из ступора Верховный Эрл.

— Что я? — удивленно глянула на него.

— Извинись перед Ее Святейшеством за свою несдержанность. Спустя время ты тоже окажешься на ее месте. Ты не можешь требовать от жены нашего будущего сына уважения, когда сама позволяешь себе повышать голос на бывшую Эрлин.

А я думала, что вышла победительницей из этой игры. Еще бы. Выиграл здесь только Витторио, а мы обе с бабушкой остались вне удел.

— Простите меня, Ваше Светлейшество. Из-за сильной тревоги за Его Величество я была слишком несдержанной. — да, я не забыла упомянуть о причине сей драмы. Пусть знает, кто виноват во всем этом.

— Прекрасно, я очень рад, что Вы поладили. — это был сарказм сейчас с его стороны или нет? — Надеюсь, Вы больше не огорчите меня. А теперь дозвольте откланяться, у меня много дел.

— Нет, не дозволю! — выпалила я, так что сама удивилась своему неожиданному выпаду.

Ну а что? Речь шла только о бабушке. На остальное я не подписывалась. И ежели мне угодно, то буду кричать на него. Тем более он по-хорошему меня не слышит.

— Эрлин. — с укором прыснула Ее Светлейшество, слегка подняв в мою сторону голову, которую доселе держала опущенной вниз.