Я не знаю тебя!

Как там говорят? Забрало моё упало, и я готова была порвать эту дрянь, называемую женщиной. Вот же не повезло ребёнку, что мать, что одна из бабушек… сволочи, одним словом! Если бы Аня не придержала меня за плечо, эта кикимора болотная лежала бы уже в нокауте.

— Что-то случилось? — смотрю на босса, а он смотрит на закрывшиеся створки стеклянными глазами. И в них боль, но он взрослый мужчина и сам справится, а мне нужно добраться до Ками, я уже отсюда слышу её плачь.

— Да, там Ками плачет, — безжизненно отвечает он мне.

— Ань, помоги болезному, — бросаю я через плечо подруге, а сама стремглав мчусь в свой кабинет, где рыдает маленькая девочка.

Не замечая ошарашенных лиц стоящих в коридоре сотрудников, я летела, как стрела. Меня распирала злость, но нужно держать себя в руках! Слышала, как за моей спиной рычит на подчинённых Виталий Олегович, разгоняя по своим местам. Отошёл от шока, значит. Уже хорошо.

У дверей немного притормозила, незачем малышку пугать ещё больше. Камилла сидела на полу и собирала разорванный рисунок, размазывая кулачком слёзы по лицу.

— Рита! — увидев меня, она подскочила с пола и, ухватившись за ноги, начала ещё сильнее плакать.

Я аккуратно отцепила её ручонки и присела перед Ками на корточки.

— Малыш, послушай, — слёзы, текущие по щекам, никак не останавливались, и личико выражало столько обиды. — Что случилось? Ты мне расскажешь?

Камилла всхлипнула. Сжала в ручке куски бумаги и всхлипнула. Отец Виталия стоял обескураженный, даже не шевелился.

— Она выбежала и начала на меня кричать, — прошептал ребёнок. — А потом… — она опять заплакала. Я притянула Милу к себе и обняла. — А потом… Порвала рисунок и сказала, что этому не бывать.

— И кому ты веришь больше? — гладя по волосам девочку, я дарила ей тепло и заботу. Мне хотелось укрыть малышку от всего и одновременно надрать задницу всем обидчикам.

— Тебе и… папе, — прошептала она. — Папа сказал, что не даст меня в обиду.

— Вот видишь, — успокаивала я.

— Просто папочка не успел забрать рисунок у этой… — Камилла замолчала, уткнувшись мне в плечо. Я всё гладила её и смотрела в глаза Виталия, который с открытым ртом стоял в дверях. Да, Ками не балует его таким замечательным словом “папа”.

Виталий

Это не женщина, это какое-то чудо! Чудо света, и для меня первое в списке. Как она может так с лёгкостью всё повернуть в нужное ей русло? Как у неё получается за несколько секунд успокоить плачущую Ками? Почему я не встретил её раньше? И что было бы, если бы мы встретились раньше? Одни вопросы и практически нет ответов.

Как выяснилось позже, Маргарита обедала с подругой, приехавшей из Москвы. Она вышла из лифта следом за помощницей, а я в свете происходящих событий даже и не заметил. Её лицо мне показалось знакомым.

— Анна Егоровна Тычкова, — представилась она и протянула свою руку, когда я отмер.

— Чем могу помочь? — девушка ухмыльнулась.

— Я Ритусина подруга, извините, — мне не показалось, Анна действительно специально назвала уменьшительно-ласкательно имя Маргариты. Вот только зачем? — Подруга Маргариты Андреевны Умновой.

— Тогда, — я посмотрел ещё раз на девушку, силясь вспомнить, где мог её видеть. — Приятно познакомиться. Клюжечев Виталий Олегович, — Анна засмеялась, и я вспомнил! Эта блондинка — лучший детский психолог Москвы. Вот где я видел её — на фото в интернете, когда искал психолога для Камиллы!

Видимо, прочитав эмоции на моём лице, хотя я и быстро взял себя в руки, Анна Егоровна едва сдерживала улыбку, уголки её губ подрагивали. Чтобы более не выдавать себя, я предложил пройти в кабинет.

Анна благосклонно согласилась и взялась за предложенный локоть. Зайдя в приёмную, мы застали Риту, сидящую на корточках, и Камиллу, доверительно льнущую к ней. Отец стоял в стороне, и его поза выражала целую гамму чувств или эмоций! Он был напряжён, зубы стиснуты так, что желваки ходили ходуном. Руки сжаты в кулаки, хоть и засунуты в карманы пиджака. Я знаю своего отца, он сильно раздосадован, но не на Камиллу, это точно!

Как только дочь дважды произнесла слово "папа", я впал в ступор, захотелось подойти и обнять моё чудо, но девушка, чья рука лежала на локте, не дала этого сделать.

— Пока не надо, — мягко, шёпотом сказала она.

Я лишь кивнул и смотрел на своих девочек, вот так я сейчас принял спонтанное решение: хочу, чтобы Маргарита стала частью моей семьи. Вернее, частью нашей с Ками семьи. От этой мысли меня словно током прошибло. Желание дикое, необузданное бурлило во мне. Хочу сделать эту девушку своей, она запала в мою душу так, что клещами не вытащить. Камилла от неё без ума, только есть одно но! Нужны ли мы Рите?

— Папа, — отвлёк от мыслей голос дочери.

Заметив меня, Камилла подбежала и уткнулась в мой живот. — Я хочу домой, можно?

— Конечно, сейчас что-нибудь придумаем, — отозвался я.

— Спасибо! — проговорила она, не отрываясь от меня.

— Я могу отвести ребёнка и побыть с ней, — подал голос отец.

— Мы все вместе поедим, да, моя хорошая? — погладил малышку по голове. — Побудьте немного здесь, я сейчас решу пару проблем, и поедем.

— Угу, — отозвался ребёнок.