Я не зомби!

– Вижу, до гравитации нам сегодня не добраться. Может, и правильно – таки праздник, время неподходящее. Отвечаю на ваш вопрос, Александр Давидович. В нулевом режиме заботиться о подготовке плацдарма может кто угодно, это не наша головная боль. Например, всегда можно выстрелить в Солнце, объект гарантированно будет доставлен, энергии на плацдарме – бери не хочу. Зря усмехаетесь, господа. Знали бы, сколько живности отправилось туда, прежде чем… Собственно, продолжаю. В более сложном режиме задействуется энергомет, призванный насыщать энергией область «приземления», или плацдарм, в наших терминах. Подчеркиваю жирной чертой: энергомет должен располагаться в непосредственной близости от плацдарма, барьер между ними недопустим. Выстрелы Т-пушки и энергомета должны быть синхронизированы, мы стараемся сблизить их во времени, поскольку сложно держать неизменным столб высокой энергии, наш предел пока – доли секунды, но это дело наживное. Чем длиннее «гантель», тем сложнее организовать синхронизацию. О путешествии к звездам с такой схемой думать пока, как вы понимаете, не приходится. Не сомневаюсь, в будущем человечество придумает, чем заменить синхронизацию, и научится наращивать мощность пушки, от которой тоже зависит дальность.

Но уже сегодня вполне реально организовать перемещение в любую точку Земли, на астероиды или планеты Солнечной системы, космические корабли и в прочие места – туда, куда возможно заранее доставить энергомет и обеспечить его связь с оператором, производящим выстрел. Приглашаю к макету, где покажу наглядно… а после пройдем в святая святых – опытный зал, полюбуемся вживую на наш ТЭП! – широким жестом Петрович указал на дверь.

Делегация военных в полном составе и часть сотрудников двинулись вслед за шефом.

Наталья и Алексей переглянулись.

– Твой Ботаник и вправду не дурак, да еще и упертый, опасная смесь, – сквозь зубы процедил Леша. – Приступаем немедленно, все прочее в сторону.

– Слушаюсь, командир! – отбарабанила шепотом Наталья. И засеменила вслед за напарником, обмахиваясь, словно веером, букетом роз. Щеки неконтролируемо горели.

Проверяющие добрались до них через две недели.

– Здравствуйте! Будьте любезны показать документацию! – входя в кабинет к начлабу, в приказном тоне попросил Ботаник. Качки следовали за ним, ни на секунду не оставляя командира одного.

– Конечно, располагайтесь! – вскочил Иван Иваныч. Невысокий, сухопарый, носатый, он походил на грифа – такой же собранный и опасный. – Сюда, за мой стол, он большой, вам будет удобно. Верочка, чаек организуй, пожалуйста!

– Не надо чая, Верочка. Сразу к делу. Иван Иванович, ваша лаборатория разрабатывает узел № 14, я правильно понимаю?

– Так точно. Железо, софт – с чего начнем?

– С бумаг. Отчеты, программы, чертежи – давайте все.

Несколько дней Ботаник корпел над документами. Время от времени вставал, закидывал руки за затылок и расхаживал с отсутствующим видом по лабораториям, боксам, кабинетам, макетному цеху. Бесцеремонно заходил за спину работающих и молча наблюдал. После задавал вопросы, въедливо и нудно докапываясь до сути, не пренебрегал и разговорами «за жизнь». Через неделю он знал об узле не меньше любого из сотрудников. Или думал, что знал.

Лаборатория Иван Иваныча отвечала за Т-линзу. Если линзу выстроить с ошибкой, так что она пошлет объект не в насыщенную энергией платформу, координаты которой оператор занес в ТЭП, а мимо и в пустоту, то нарушится принцип образования «гантели» – и перемещения не произойдет. Неприятно, но допустимо, объект не пострадает. Последствия принимают куда более удручающий оборот, если попадание в «платформу» происходит с достаточной точностью (более 90 %), но не стопроцентной. Тогда объект исчезает, а его телепортированная копия принимает причудливый образ, чаще всего нежизнеспособный. Коли стреляешь – стреляй точно. То есть имей совершенное оружие.

Ботаник без стука зашел в кабинет Натальи. Подсел рядом на стул, куда обычно усаживался Леха, и уставился на женщину. Словно кобра на жертву.

Помолчали. Наталья не могла вымолвить ни слова – внутри у нее будто оборвалось. Он наблюдал с непроницаемой маской на лице. Маленький, на голову ниже, лопоухий, большие очки с толстыми стеклами… кобра и есть.

– Ну так что, Петрова, сознаваться будем? Добровольное признание смягчит вашу участь, – вымолвил наконец.

– Ка… какое признание… – прохрипела. Откашлялась. И более уверенно продолжила: – Не понимаю, о чем вы.

– О вашей неправомочной деятельности. Алексей уже сознался, так что смелее. Может, водички? Вы побледнели…

Мысли у Натальи пошли вскачь. На самом деле знает или блефует?

– Побледнеешь… вообще концы отдашь, такие сюрпризы. Да, воды, будьте добры.

Графин стоял рядом с мужчиной, тому не составило труда налить и галантно подать.

Она отчаянно тянула время, цедя воду мелкими глоточками. Но как себя вести – так и не сообразила.

– Слушаю, – доверительно произнес он, когда стакан опустел. И придвинулся до неприличия близко.