Я не зомби!

Когда наплывшие тучи сгустили тьму, а город перешел к просмотру своего десятого сна, я серой тенью прошелестела к известному дому, разбила стекло витрины, вытащила атлас – и деру. Свидетелей никого, полиция приедет не скоро, элементарно, Ватсон, а всплывшую было мыслишку о низости свершаемого поступка – на генном уровне ведь вбито, что красть нехорошо! – откинула как вредную в моем конкретном положении загнанного зайца. Собаки, заразы, увязались преследовать зайца, пришлось рулить в лес, туда стае бежать не резон – не их вотчина.

Углубилась в чащу. До резиденции не дотерпела: как только в тучах образовалось окошко и лунный свет озарил пространство – на первом же поваленном дереве разложила уворованный атлас. И отыскала на карте ту самую точку, где пребывает роза души моей – ненаглядная Танька.

Погрустнела: больно далеко. Сотни километров суши и воды.

Подозреваю, что и Петрович там. Или нет? Идеальным вариантом было бы, если б он Лешину маму привлек, Нину Васильевну. Когда она приезжала навестить любимого единственного сыночка, то останавливалась у нас с Таней, не в мужской же общаге жить – неудобно; и всю свою нерастраченную нежность на девочку изливала, на Леху не больно-то изольешь. И Танька ей радовалась, как родной бабушке.

Таня, Танечка…

Я опрокинулась на спину. Облака черными клочьями рвали серебристое лунное небо. Так и меня… рвут… темные непонятные силы. Ничего, вон на востоке забрезжило. День идет. И для меня придет, верю.

Добираться придется своими силами, людской транспорт недоступен. Борода, усы, развевающиеся белые волосы, просторная хламида, посох в руке – чем не вариант? И побреду я, аки странник. И поплыву, аки рыбина. Заманчивая перспектива, н-да. Но я дойду, не сомневаюсь.

Хорошо, дойдешь. А дальше?

Представила: возникаю, счастливая, перед Таней, тяну к ней руки и…

И ребенок становится заикой. Ясно?! А то и с ума сходит, что более вероятно. Увидеть страшилище – куда ни шло, пережить можно. Но когда ходячий труп вдобавок отдаленно напоминает родную мать – реально повредиться рассудком. Как ребенку, так и взрослому.

И меня – затопило. Ужасом понимания.

Я – не смогу – предстать – перед дочерью! Не смогу… Не посмею.

Больно, до чего больно…

В глазах защипало.

Утерлась тыльной стороной ладони. Задумчиво повертела рукой в лунном свете, задавая разные углы отражения. Ну да – блестит, отсвечивает неверным светом влага.

Наталья, а ведь слезы – это тоже знак. Тебе, несчастной. Может, не врал академик, и меня в самом деле возможно… э-э… возродить? Перезапустить? Разве зомби плачут, скажите мне – плачут?

Пойти и сдаться, что ли? Ради Таньки. Вдруг они меня и вправду оживят, я же не полная зо…

Очнись, милая! Вспомни Лешкин взгляд. Затравленный, отчаянный.

Нет, сдаваться нельзя. А что тогда можно?

Ну, это же очевидно, как дважды два. Ты знаешь что.

Я подхватилась – хватит валяться! – и побрела к себе в «резиденцию».

На повестку дня выносится задача номер один – освободить Леху. Все остальное – после. И прочь, сомнения и сантименты. Я – сильная. Ловкая. И вообще, я – универсальный солдат. В смысле, солдатка. Только так – и никак иначе.

Глава 2

Ежегодно в последний рабочий день перед Восьмым марта отдел собирался в конференц-зале. Нынешний год не стал исключением: поздравительные речи, улыбки, цветы, женщины ароматно благоухают, расцвечивая яркими редкими мазками общее серое колышущееся полотно, – обычная предпраздничная картина.

– Всем внимание! Прошу не расходиться, ожидается еще одно мероприятие! – огорошил собравшихся начальник отдела Антон Петрович. Изготовившиеся было на выход сотрудники недовольно загомонили: в лабораториях поджидали разнообразные вкусности, подпольно пронесенные вопреки запретам. Как ни старалась дирекция блюсти дисциплину, но в части несанкционированных сабантуев проигрывала: желание праздника в народе неистребимо.

Из задних рядов поднялись трое и подошли к Петровичу. Двое – крепкие ребята в военной форме, третий же телосложения хлипкого и в гражданском.

– Хочу представить наших дорогих коллег! – торжественно провозгласил шеф, описывая рукой полукруг в сторону подошедших. – Они будут инспектировать наш отдел. Выявить неполадки и ускорить работу – наша общая цель.

И повел «коллег» по залу – знакомить тет-а-тет с персоналом.

Вытерпев лобызание ручки и льстивые комплименты своей якобы неземной красоте, Наталья раздраженно пробормотала вслед процессии:

– Удружил шеф. Хорош подарочек к празднику!

– Что, недовольна? А я думал, женщинам Тарзаны нравятся… в самом соку парни… – усмехнулся Алексей, коренастый брюнет роста чуть выше среднего.

Самолюбие его было уязвлено. Казалось бы – с чего? Всего и делов – пожали руки, представились. Но он словил на себе характерный пренебрежительный взгляд, присущий уверенным в своем превосходстве бойцам. Мазнули по нему, как по пустому месту. И ведь имеют основание зазнаваться: сквозь легкие серые рубахи угадывались мощные торсы. Он регулярно ходил в качалку, но никогда ему не накачаться до состояния этих двоих…