Я ненавижу магические академии

— Фьорда Берлисенсис, — покачал он головой, — вы же с таким грузом даже дверь открыть не сможете.

Тут он, несомненно, был прав. Я провела рукой по двери, отпирая замок, и повернулась к своему спутнику со счастливой благодарной улыбкой, намереваясь забрать у него свои знания, с которыми Мартин уже сроднился, не иначе. Но он невозмутимо оттер меня и прошел внутрь. Я даже глаза закрыла от ужаса, не желая видеть выражение его лица.

— Оу, фьорда Берлисенсис, — протянул он, — понимаю, почему вы не хотели меня пускать внутрь.

Еще бы он не понял. Там в комнате в любой части можно грядки устраивать, и урожай обеспечен. Пожалуй, на варианте «Хайдеггер» можно ставить большой жирный крест — больше всего мужчины не любят женской неаккуратности, и это непростительный прокол с моей стороны. Срочно нужно что-то придумывать с уборкой.

— Вы не хотели, чтобы я увидел, что у вас совсем никаких вещей нет, — продолжил Мартин. — Чтобы ваша гордость не пострадала. Фьорда Берлисенсис, вы удивительная девушка.

О чем это он? Неужели он мог что-то разглядеть за таким ужасающим слоем грязи, а саму грязь и не заметить? Я изумленно распахнула глаза. Комната просто сияла чистотой. Никаких паутин, никаких грядок на полке. Лишь в углу что-то типа клумбы, на которой блаженно вытянул веточки Фиффи. Я неверяще на него уставилась. Неужели это все он? Питомец почувствовал мое присутствие, лениво приподнял пару веточек в знак приветствия, которые тут же обессиленно упали назад.

— Какое миленькое у вас растеньице, — заметил Мартин. — Только вот, боюсь, правила проживания в общежитии требуют содержания их в горшках.

— А горшок мне фьорд Кудзимоси разбил, — не отводя взгляда от питомца, ответила я. — Очень недружелюбный декан на нашем факультете.

В моей голове никак не хотелось уложиться, что Фиффи умудрился создать себе столь комфортные условия буквально из ничего. Нет, я всегда знала, что мужчины умеют устраиваться в этой жизни, но еще одно наглядное подтверждение этого факта совсем не внушало оптимизма.

— Фьорд Кудзимоси? Случайно, наверно, — но не успела я опровергнуть эту попытку обеления наглого горшкоразбивателя, как маг заметил. — Впрочем, цветочку вашему не горшок нужен, а тазик, — заметил маг. — Кстати, у меня вполне есть подходящий. Я вам принесу. И что-нибудь из вещей посмотрю. Мне студенты недавно плед подарили, так и валяется в упаковке. Только не отказывайтесь, — торопливо сказал он.

Отказываться я не собиралась — не в моем положении гордо отбрасывать такие предложения, тем более что человек от чистого сердца помочь хочет. Я смущенно потупилась, делая вид, что только его просьба не отказываться помешала мне начать протестовать сразу.

— Фьорд Хайдеггер, я вам так благодарна. Только что на это скажет фьордина Хайдеггер, ваша жена? — в лоб спросила я, ибо другой случай узнать его семейное положение может не скоро представиться. — Ей это может совсем не понравиться.

— Моя жена? — удивленно сказал он. — Какая жена? У меня даже невесты нет, а вы про жену.

— В самом деле? — обрадованно сказала я. — У такого привлекательного фьорда и нет даже невесты? Куда только смотрят девушки на вашем факультете?

Вот пусть и продолжают смотреть туда же, все, этот фьорд им уже не достанется. Молодой привлекательный преподаватель — и до сих пор не женат? Впрочем, мнение об умственной полноценности студенток с факультета Огня у меня уже сложилось. Чего стоит та подруга Серена, которая лучшая на курсе, но не знает даже о существовании такого достижения цивилизации, как расческа? А ведь после расчески еще столько полезных вещей изобрели…

— Вы находите меня привлекательным? — удивленно сказал Мартин.

Какой неиспорченный женским вниманием фьорд! Это же просто подарок богов! Я с деланным смущением потупилась, бросая на него искоса короткие заинтересованные взгляды, легко пробивающие брешь в любой мужской защите.

— Конечно, и вы не только очень привлекательны, но и обладаете добрым сердцем, что сейчас такая редкость, — пылко сказала я.

Теперь смутился уже Мартин, правда, по-настоящему, а не так, как я.

— Но я же еще для вас ничего не сделал, — запротестовал он.

— Почему? Вы помогли мне донести учебники. Знаете, сколько я бы с ними сюда добиралась? — теперь в улыбку я постаралась вложить как можно больше заинтересованности. — И потом, вы не отвернулись от меня в трудную минуту, как сделали все мои знакомые.

— Все? — удивленно переспросил он.

— Никому не хочется общаться с девушкой из семьи государственных преступников, — напомнила я.

— Я уверен — вашу семью оклеветали, — пылко заговорил он. — Неужели у вас нет соображений по поводу того, кто это мог сделать?