Я ненавижу селфи

Наконец, в дальней части дворика, рядом с туалетом для девочек, росло огромное дерево, которое выглядело так, будто его вырвали из какого-нибудь депрессивного фильма Тима Бертона. Тень от него была жирнее, чем слой теней на веках участниц «Королевских гонок Ру Пола». Если бы это дерево умело говорить, оно бы сказало: «О, господи, срубите меня нахрен. Я ненавижу свою жизнь». Еще наверняка оно бы попросило ту толстую девчонку прекратить практиковаться на нем в поцелуях. Но та толстая девчонка никогда бы не остановилась. Этой девчонкой был я, и это дерево было знаком моего сектора.

Моя группа состояла из отбросов (не классных героев комиксов, а скорее отходов мяса, из которых делают колбасу). Я бы сказал, что был лидером группы, но это подразумевает, что мы делали что-то такое, где нужно лидировать. Мы скорее просто шатались по району и делили большую пачку «Доритос». Во-первых, в моей компании была Тара, о которой я вам рассказывал раньше. Хотя обычно ее не было с нами во время ланча, потому что она «тусовалась» со своими друзьями-парнями на парковке. Еще в нашей группе была любительница травки Пэм, ростом 4 фута[31]. Мы считали, что у нее был не выявленный синдром Туретта. Ее словарный запас сводился к ругательствам, из которых она каким-то образом составляла полные предложения.

Я: Привет, Пэм. Как дела?

Пэм: Гребаная херня, сучка. C той сучкой опять тупорылые мудаки. Дерьмо.

Настоящий лингвист. Еще с нами был Брендон – пороховая бочка с наклонностями серийного убийцы. Однажды он принес в школу электрошокер и дал Пэм пять баксов, чтобы та разрешила ему на ней его опробовать. Не помню, как именно это происходило, но я точно помню, что Пэм почти умерла. И наконец, в нашей компании была моя подруга-лесбиянка и моя будущая спутница на выпускном – Келли. Я говорил, что она была лесбиянкой? Ага, вернемся к этому позже.

Келли – уникальная девушка. Ее гардероб был смесью из шмоток Кенни из «Южного парка» и того парня из новостей, который застрелил всех своих одноклассников: куча камуфляжа, куча карманов-карго и куча наклеек на рюкзаке с надписями «Инопланетяне > Люди». Она была настоящим фриком, поэтому у нас было много общего. Мы с Келли проводили вместе почти все выходные. Ели тонны фастфуда, катались на машине, слушая Бритни Спирс на полную громкость, и НИКОМУ НЕ ГОВОРИЛИ об этом, и самое главное – мы снимали скетчи. Некоторые из моих первых видео, которые я когда-то выкладывал на YouTube, мы сделали вместе. У нас были отличные рабочие отношения. Я держал камеру и заставлял Келли делать перед ней, что моей душе угодно. В одном видео ей пришлось сделать себе искусственный аборт и потом размазать кровь по лицу. Поверьте, выглядит это смешнее, чем звучит.

Итак, это была неделя перед выпускным, и все планировали свой грандиозный романтический вечер из танцев и секса. Нашу группку в тот день больше волновало, кому посчастливится высыпать себе в рот крошки со дна пачки «Доритос».

А потом случилось немыслимое. Меня пригласили на выпускной.

Так, пока вы не стали представлять какой-нибудь потрясающий, прекрасный момент, как девушка подходит ко мне с табличкой, на которой от руки написано «ВЫПУСКНОЙ?», и цветочные лепестки падают с неба, давайте я поделюсь с вами унылой реальностью. Приготовьтесь. Еще разок: спрячьте острые предметы.

Келли: Эй, Шейн, можно тебя на секундочку?

Я: Хочешь поговорить у мусорного бака в день рыбных палочек? Наверное, это что-то важное.

Келли: В общем… Хочешь пойти со мной на выпускной?

Я: Э-э… Что?

Келли: Я серьезно.

Я: Ты лесбиянка. Настоящая лесбиянища. У тебя постоянно струпья на предплечьях.

Келли: Как это связано с моей ориентацией?

Я: Не знаю. Но это не кричит «люблю члены».

Келли: Тебе бы не пришлось платить.

Я: Почему? Это что, какая-то благотворительность? Тебя директор подговорил? Я все время говорю ему, что не умираю. Просто у меня лицо умирающего.

Келли: Нет. Мой папа собирается заплатить тебе.

Я: Почему? Он даже не тратит деньги на шампунь. В смысле, с твоих волос стекает больше жира, чем с фритюрницы на сельской ярмарке.

Келли: Ты и правда знаешь, как заставить девушку чувствовать себя красивой.

Я: Ладненько, что происходит? По правде.

Келли: Папа хочет, чтобы я пошла на выпускной с парнем, и сказал, что заплатит тебе, если ты со мной пойдешь.

Я: О черт. Это похоже на сюжет какого-то ужасного фильма девяностых. В конце ты поймешь, что не лесбиянка и на самом деле влюблена в меня?

Келли: Я рада, что мы стоим у мусорного бака. Чувствую, меня сейчас вырвет.

Я: А… что будет, если я откажусь?

Келли: Тогда я не смогу пойти на выпускной.

Я: Ты правда хочешь пойти? Сборище натуралов, ласкающих друг друга, – кажется, это не совсем в твоем вкусе.

Келли: Знаю, это тупо, но я очень хочу пойти. Единственный раз, когда я надевала платье, – на похоронах моей бабушки несколько лет назад, и я даже не смогла насладиться этим. Мне пришлось переодеться во что-то, что скрывало бы мою грудь, когда я помогала нести гроб.

Я: М-да, похороны – это жесть.