Я ненавижу селфи

Келли: Ну, так что ты скажешь? Ради меня?

Решение было трудным. Я не знал, что было бы больнее: подвести подругу или пойти на выпускной с лесбиянкой. Это как выбирать между вшами и лобковыми вшами. Первое – заразно, второе навредило бы только мне. Еще я не совсем понимал, как чувствую себя из-за того, что ее отец эксплуатировал меня, как будто я какая-то жирная проститутка. Самым грустным было то, что Келли сказала, чтобы подсластить пилюлю.

Келли: Папа оплатит нам ужин в «Дэнниз».

Но еще грустнее была моя реакция.

Я: Я В ДЕЛЕ, МАТЬ ТВОЮ!

Так что решение принято: Келли стала целиком и полностью моей на тот вечер за небольшую плату в виде билетов на выпускной, смокинга и ужина в «Дэнниз». Этот вечер настал через мгновение. Не успел я опомниться, как пришло время лечь на пол, чтобы мама помогла мне застегнуть брюки от смокинга. Когда я надел свой костюм и посмотрелся в зеркало, я не мог не заметить, как похож на лесбиянку. Может, это судьба. Может, мы с Келли стали бы самой горячей лесбийской парой на выпускном. Хотя у нас была достаточно жесткая конкуренция. Там были две камбоджийки, которые работали по выходным ди-джеями на днях рождениях. Выглядели они довольно крутыми.

Я запрыгнул в свою ни разу не мытую машину и направился к дому своей спутницы. По пути туда я забрал цветок, что надевают на запястье, а потом нечаянно сел на него. Сказать, что я его уничтожил, было бы преуменьшением. Я сделал с этим цветком то, что бог сделал с динозаврами. Заставил ВЫМЕРЕТЬ.

Когда я остановился у дома Келли, я начал волноваться. Не знаю точно почему, ведь это даже не было настоящим свиданием. Но было что-то такое в костюме, романтической песне по радио и раздавленной бутоньерке между моими ягодицами, что вызывало у меня бабочки в животе. Может быть, именно об этом все говорили. Может быть, тот вечер должен был стать волшебным. Или, может, мне хотелось в туалет из-за торта и пережаренных бобов, которые я съел накануне вечером.

Я добрался до входной двери, и до того, как я успел постучать в нее, она открылась, и меня застигла гроза из вспышек. Это был фотограф, которого нанял отец Келли, и он особо не скромничал в попытках получить все снимки, которые хотел. Вспышек было так много, что я стал думать, не приступ ли у меня – что было абсолютно реально, опять же, учитывая торт и пережаренные бобы.

После того как вспышки закончились, я поднял глаза и увидел перед собой Келли, которая выглядела как совершенно другой человек. Она не была той камуфлированной девушкой в походных ботинках с металлическими носами, которую я знал. Она была прекрасной принцессой в идеально сидящем платье и с прической прямо со страниц журнала «Севентин». Неудивительно, что ей пришлось переодеться на тех похоронах. Она, наверняка, возбуждала священника. Ну… наверное, не священника, а, может, мальчиков-служек.

Я: Ого! Ты чудесно выглядишь!

Келли: Чувствую себя как-то глупо.

Я: Почему?! Ты выглядишь потрясно! Ты выглядишь, как малолетняя проститутка, которой нравится ее работа!

Келли: Именно этого я и добивалась.

Вышел ее отец с гордым выражением лица. Он попросил меня и Келли попозировать для одной фотографии и щелкнул нас несколько сотен раз. Уверен, я выглядел ужасно на каждом из них, но это было неважно. Красоты Келли хватало на нас обоих. Ее отец подошел ко мне и велел «позаботиться о ней» – что было невероятно неловко, но в то же время очень мило.

Уверен, большинство людей, которые читают эти строки, думают, что он козел, раз не разрешил своей дочери идти на выпускной с девушкой. Но на дворе стоял 2006 год. Знаю, кажется, будто это было недавно, но, поверьте, времени прошло достаточно. «Каминг аут» в то время совершали немногие, а единственным открытым геем в Голливуде был Лэнс Басс, так что подражать было особо некому. Это сейчас ты кидаешь камень в толпу и попадаешь в десять геев и пять лесбиянок. В 2006 году в школе был только один ЛГБТ клуб, а теперь есть ЛГБТКИА-сообщество. Просто удивительно, что может произойти за восемь лет.

В общем, вечер начался хорошо, и настало время стать ему даже лучше. Мы встретились в кафе с некоторыми из наших друзей из-под чокнутого дерева, как обычно бывает во всех этих фильмах о подростках. Я представлял, как мы все усядемся в наших модных нарядах и будем обсуждать предстоящие сексуальные приключения. Но в итоге я с несколькими нашими друзьями делил тарелку с Татерчос в «Дэнниз» рядом с бесплатной клиникой.

Если вы не знаете, Татерчос – это ограниченное предложение «Дэнниз», подававшееся в 2006 году. В своих начос они использовали не чипсы, а картофельные шарики, что, как и следовало ожидать, было жестоко по отношению к заднему проходу.

И вот пока мы сидели, набивая рты тем, что должны есть только бомжи из мусорного бака, моя подруга схватила меня за ногу с силой примата. Я не буду называть имя этой подруги, потому что то, что случилось потом, не должно случаться никогда и ни с кем. Особенно в «Дэнниз».

Безымянная подруга [шепча]: Шейн. У меня проблема.

Я: Что случилось?