Я никак не вспомню, кто ты (СИ)

Девушка не решалась ответить и упорно отводила взгляд. Джейме медленно поднял свободную руку и осторожно коснулся ее щеки, призывая посмотреть на него. Он почувствовал, как Серсея слегка повела головой, отзываясь на его прикосновения, и улыбнулся — он нужен ей так же, как она нужна ему. Они слишком влюблены, чтобы и правда думать о возможном прекращении того, что есть между ними. А значит, вариант остался всего один: идти до конца, бороться за свои чувства и быть только вдвоем против всего мира, если понадобится.

Серсея наконец подняла глаза на брата. Джейме, кажется, даже вздрогнул от того, насколько непривычные и, казалось бы, невозможные эмоции плескались в зеленых глазах сестры. Парень подумал, что еще никогда не видел ее такой растерянной, беззащитной и уязвимой. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе крепко-крепко, чтобы почувствовать ее горячее дыхание на своей коже, услышать, как ускоренно бьется ее сердце, и защитить от всего, что попытается навредить ей. Подарить ей чувство безопасности и спокойствия. Подарить ей всю свою любовь, на которую он только был способен.

Девушка глубоко вдохнула заряженный напряжением воздух, и на секунду Джейме показалось, что сейчас с ее языка слетят какие-нибудь грубые слова, она оттолкнет его и, гордо вскинув подбородок, покинет покои брата, больше никогда не позволив прикасаться к себе — но этого не произошло. На ее впалых щеках величественно-бледного цвета заиграл нежный розовый румянец — и это было самое красивое зрелище, которое Джейме доводилось видеть, — а в глубоких изумрудных глазах наконец блеснула уверенность и заиграла любовь, в которой парень готов был утонуть — и на самом деле тонул уже некоторое время, даже не думая пытаться выплыть.

— Я верю тебе, Джейме, — мягко произнесла она и улыбнулась уголками губ, сжимая его ладонь чуть сильнее, — правда верю.

Джейме тоже улыбнулся — широко и открыто, — чувствуя разливающееся по грудной клетке тепло; чувствуя себя в этот момент самым счастливым человеком во всем мире.

***

Серсея внимательно слушает короткий рассказ брата, и оказывается, что вспомнил он не очень-то и много — только как она говорила, что отец не должен чего-то узнать, и как он пытался заверить ее, что, если она так хочет, он и не узнает. Но, даже несмотря на то, что ничего конкретного об их отношениях он и не вспомнил — по грудной клетке женщины все равно растекается томительное волнение, почти граничащее с испугом и паникой. И в то же время Серсея испытывает одновременно разочарование и облегчение. Джейме все еще не знает, насколько они были близки; Джейме все еще, как минимум, не ненавидит ее, ведь женщина боится именно этого: что стоит брату — этому новому брату без всех важных, связывающих их воспоминаний — узнать об истинной сути их отношений — он не примет их. Мысль об этом пускает тревожный холодок по спине и пробегается мурашками по рукам. Пусть он лучше не знает, чем ненавидит и презирает меня, думает Королева и твердо решает не рассказывать ему ничего, пока он не вспомнит все сам. Если вспомнит, нашептывает подсознание, но Серсея не слышит его.

Джейме мерно шагает рядом, сосредоточившись и нахмурив густые брови, силясь припомнить что-то еще, возможно, пытаясь понять контекст того разговора. Но не понимает. Догадывается — может быть, но не знает точно, и Серсея правда не понимает, радует ее это или все же огорчает. Слишком неоднозначно. Слишком много противоречивых чувств, которые продолжают давить на ребра, стремясь вырваться наружу из грудной клетки, где им слишком тесно всем вместе. Словно вольнолюбивые птицы, посаженные за витые прутья позолоченной клетки. Серсея злится и едва не скрипит зубами от бессильной ярости на саму себя и на совершенно несправедливые законы мира — вот почему ее глупое сердце так сильно любит этого человека и отказывается даже нормально биться без него?

Королева позволяет себе понадеяться, что брат не станет продолжать эту тему и они спокойно добредут до Тронного зала, откуда разойдутся в разные стороны, каждый по своим делам. Но когда это все происходило так, как надеется Серсея? Джейме вздыхает и выпрямляется, заметив, что сутулился все то время, пока напряженно вспоминал еще хоть какие-то детали.

— Так о чем мы тогда говорили? — голос звучит лишь слегка любопытно, и его слова камнями ухают куда-то в желудок Серсеи.

— Я не помню, — женщина старается звучать как можно более убедительней, но получается плохо, и она неосознанно прибавляет шагу, стремясь просто уйти от этого разговора и, желательно, заодно от всех проблем.

Джейме, понятное дело, даже и не думает верить ей. Мужчина в пару шагов нагоняет сестру и осторожно берет за локоть, разворачивая лицом к себе и не убирая руку, чтобы она не предприняла еще одну нелепую попытку сбежать.

— А я думаю, помнишь, — растягивая губы в улыбке, говорит мужчина.