Я никогда не скажу

Странной считали и ее саму. С ее стрижкой под мальчика, мужским же прикидом и тем фактом, что она никого не знакомила с теми, с кем встречалась. А когда по телеку начали показывать тот сериал, «Очевидное», большинство и вовсе стало считать ее трансом. Причем поначалу ее принимали за лесбиянку. Но она не была ни тем, ни другим, хотя частенько экспериментировала в сексе. Однако секс был тут ни при чем. Одежда была ее щитом. Вдобавок мужские шмотки были гораздо удобнее женских, к тому же имели множество карманов. Часто Лидди думала, что, если бы другие чаще задумывались о смысле карманов, то наверняка стали бы лучше ее понимать.

Она оделась и почистила зубы в ванной комнате в подвале, не переставая размышлять над тем, чего все-таки собирается добиться Райан. В конце концов, их родители, которые, может, и хотели умереть в один день, вовсе не планировали сделать это в сошедшем с рельсов поезде, хотя отец, по всей видимости, заранее предусмотрел даже подобный исход. Семейный адвокат, Кевин Свифт, сообщил им после похорон, что данные ему отцом инструкции совершенно недвусмысленны – лагерь в первое лето после его смерти будет продолжать работу. После окончания сезона, когда будет упакована последняя сумка, а слезы детей, к которым наконец-то приехали родители, высохнут, можете хоть вслух зачитывать завещание и решать, как поступить дальше.

Сохранить это место или продать его. С этим выбором им и пришлось столкнуться.

Ее отец, конечно, частенько витал в облаках, но мысль о том, что пять человек смогут прийти к единому решению насчет судьбы земельного участка стоимостью в миллионы долларов, даже для него выглядела слишком наивной. Выбор Райана был очевиден. Марго и Мэри тоже. Кейт трудно было читать, но, судя по всему, она придерживалась того же мнения, что и Райан.

А Лидди? Скажем так – она собиралась выждать, чтобы понять, куда ветер дует, а потом уже определяться. А может, она просто впишется в эту колоду джокером, чисто для удовольствия.

Не впервой ведь.

* * *

– Господи, Лидди. Ты напугала меня до смерти.

Лидди хихикнула. Райан прямо подпрыгнул, когда она подкралась к нему на кухне, где он готовил кофе, и тихо произнесла: «Привет». А потом: «Расслабься. Ты всегда так напряжен».

Райан потянул за воротник своей строгой рубашки. Неужели он считал ее подходящей для работы в лагере? Неужели он пытался произвести на кого-то впечатление? А может, это был просто сигнал, который должен дать понять – предстоит деловая встреча?

– Просто голова забита, понятно?

– Понятно.

– Постой-ка… Ты когда приехала?

– Прошлой ночью.

– И спала здесь?

– Ну. И что с того?

– Мы так не договаривались.

Лидди оперлась о старую стойку «Формика». Ее потрескавшиеся края вонзились ей в спину.

– Отстань, это ведь мой дом. Я могу приходить и уходить когда захочу

– Это мы еще посмотрим.

– Ты мне что, угрожаешь?

– Нет.

– А, похоже, будто да. Я-то в курсе, что ты задумал.

Его лицо начала заливать краска. Возникало ощущение, что его душит воротник рубашки, который внезапно стал на пару размеров меньше.

– Как ты только могла… Ты же все-таки подкрадывалась. Что, подслушивала внизу на лестнице?

– Да нет же, неудачничек ты мой. Просто я тебя хорошо знаю. Ты ждешь – не дождешься, чтобы отхватить свою долю из тех миллионов, которые мы получим, когда, наконец, продадим эту землю.

– А ты в курсе, сколько она может стоить?

– Я же не идиотка. Вдобавок вы десять лет подряд только и толкуете об этом.

– И что, тебе не хочется ее продать?

– С этим я пока не определилась.

– Лидди…

– Чего?

– Нам нужно понимать, что мы все в одной лодке.

– Поглядим. Мы же не знаем точно, что сказано в завещании?

Он быстро моргнул – верный признак того, что он нервничал.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не тешь себя надеждами, что все получится так, как ты задумал.

Откровенно говоря, Лидди и сама в глаза не видела завещания, но Райану знать об этом было ни к чему. До чего же весело было смотреть, как он прямо ужом извивается.

– Тебе известно что-то, чего не знаю я?

– Обычно так и бывает.

Двумя быстрыми шагами он подошел к ней вплотную, крепко схватив за руку. От него несло вчерашним перегаром и потом.

– Ай! А ну отпусти!

– Говори, что ты знаешь.

Она понимала, что в первую очередь ей должно было стать страшно, но пока что единственным ее чувством было раздражение. Райан всегда недооценивал ее, а потом злился, когда обнаруживал свою ошибку, словно именно Лидди была виновата в том, что он не мог понять ее сейчас.

– Отпусти, Райан, или ты пожалеешь об этом.

Он горько рассмеялся.

– И кто теперь кому угрожает?

– Я серьезно. Отпусти меня, или…

– Или что?

Он усилил хватку.

– Какого черта, Райан?

Она быстро, изо всех сил впечатала колено ему в пах. В нем было целых шесть футов, а в ней – всего пять и два дюйма, но она посещала уроки самообороны и тысячи раз отрабатывала этот удар на манекене, чем-то смахивавшем на дутого человечка с рекламы «Мишлен». Но ей раньше и в голову не приходило, что подобный приемчик ей придется выдать своему братцу.