Я никому не скажу

Ближе к обеденному перерыву в приемную вдруг явилась Наташка. В халате и косынке, какие в приличных конторах носили уборщицы. Меня она заметила не сразу, рванула прямиком к Андрею и даже сказала «привет».

– Привет, – отозвался он, взял документы, которые разбирал, и ушел в кабинет Павла Ильича.

– А ты тут откуда? – спросила я.

– Работаю. Меня Андрей устроил. Ты не в курсе, что ли? Я промолчала.

– Пойдем, поболтаем, покурим? – предложила она.

Мы пошли в женский туалет. Наташка зачем-то дала и мне сигарету и спросила:

– Ну как там, на море?

– Хорошо, только жарко.

– Все тебе, Звонарева, не так, – вздохнула Наташка. – На море жарко, Стас занудный, Егор, видите ли, домогался. Андрея кинула, отдыхать рванула. Тебе корона не жмет?

– Почему это кинула?

– Катька, ты больная, что ли? Думаешь, парни тебя месяцами ждать будут?

Я крутила сигарету в пальцах, потому что Наташка несла какой-то бред, и я начала понимать, на что она намекает. Но понимать мне это не хотелось, проще было сделать вид, что это чушь, в которую мне и вдумываться не стоит.

И я сказала:

– По-моему, ты мне просто завидуешь.

– Было бы чему, – фыркнула Наташка.

– Ну, ты очень старательно бегаешь именно за моими парнями. Своего завести не судьба? Мои хороши?

– Звонарева, ты точно пуп земли. Только в своих глазах. Сильно хороши… – Она потушила сигарету. – Первый тормоз, второй на тебя спорил, что уложит, проспорил, бедолага, третий шизофреник и в постели так себе… А ты и этих удержать не в состоянии. Да, конечно, тебе весь белый свет завидует.

И вышла из туалета, а я осталась с сигаретой в руке и головой, в которой мысли теперь путались так, что, пожалуй, меня можно было отправлять в психушку Егор… Спор какой-то… Да и черт с ним, с Егором. Вот фраза про третьего сильно меня пришибла. Внести ясность во все это мог только Андрей, но я как-то не очень представляла себя с вопросом: «Откуда Наташка знает, какой ты в постели?»

Он

Наташку после вчерашнего даже видеть было неприятно, поэтому я и ушел из приемной. Она Катина подруга, пусть с Катей и общается. За вчера было неудобно. Нет, конечно, я поступил правильно, отстранил ее и сказал, что ухожу. Она принялась ныть, что теперь ее, конечно, уволят, а работа нужна, я же ей просто нравлюсь… Я пообещал, что увольнять ее никто не будет, но пусть ко мне больше не приближается. Скорее всего, она не знала, насколько у нас с Катей серьезно, поэтому и притащила меня к себе. А я не задумался зачем… Но могла и знать, пытаться увести. Все это, в принципе, не имело никакого значения. Потому что с кем-то, кроме Кати, я спать не собирался. Значит, тема была закрыта.

Когда я вернулся на рабочее место, Кати не было, зато уже почти наступило время обеденного перерыва и можно было уйти из офиса, сходить в кафешку, пообщаться. Ведь вчера мы почти не поговорили…

Я вышел к ресепшн – поискать, где Катя. И увидел ее – она вышла со стороны женского туалета. С сигаретой в руке, что меня очень удивило. Не видел Катю курящей. На море, что ли, научилась?

– Кать, идем на обед?

Она посмотрела на меня как-то странно, и мы вошли в лифт. В лифте она на меня снова уставилась так, будто впервые видит.

– Ты чего? – спросил я.

– Ничего.

Мы вышли на улицу. Там Катя вдруг развернулась ко мне.

– Ты помнишь, как обещал мне никогда не врать? Ни с какой целью? Пусть даже правдой меня убьет?

– Про «убьет» не помню, но да, обещал.

Какая-то она была напряженная, серьезная, как будто я уже соврал. Разглядывала меня, но при этом в глаза не смотрела, изучала все, кроме глаз.

– Почему ты устроил Наташку в офис?

– Подруга же твоя, попросила, я устроил. Что в этом такого?

Хотя я уже начал догадываться, в чем дело. Наверное, Катя узнала, что я Наташку провожал домой. Кто ей мог это сказать – непонятно, а может, та и сама похвасталась.

Катя молчала. Опустила взгляд на свою руку и сигарету эту незажженную теперь катала в пальцах так, что та была совершенно измята. Тогда я решил сам сказать о том, о чем она не решается спросить.

– Да, пока тебя не было, я несколько раз ее проводил домой. И еще один раз мы с ней просто так погуляли. Вчера. Но это ничего не значит.

– Просто погуляли?

Я отнял у нее эту дурацкую сигарету, выкинул подальше.

– Если тебя интересуют подробности, то твоя Наташа – клиническая идиотка. И да, я с ней гулял и даже домой к ней зашел. Наверное, потому что я тоже идиот, а еще потому, что ты мне не написала, когда вернешься, и я уже на стенку полез!

– Скажи правду, и, может быть, я тебя даже прощу.

– Простишь за что? – Я возмутился: ничего такого не сделал, а Катя решила поревновать. – Какую правду?

– Хорошо. – Катя сделала шаг назад, скрестила руки на груди и выдала: – Ты с ней спал?

– Я? Нет, конечно.

Но она уже развернулась и рванула от меня. Пришлось ловить. Естественно, она убегала, потому что слезы на глаза навернулись и ей не хотелось, чтобы я их видел.

– Кто тебе сказал такую чушь?

– Она и сказала. И про Егора на спор, и про тебя…

– И про спор сказала? Она-то откуда знает? – тут я уже еле удержался, чтобы не продолжить нецензурно.