Я никому не скажу

На экране высветился незнакомый номер. Подрагивающими пальцами я приняла звонок и, прижав трубку к уху, попыталась примять и засунуть ворох бумаг обратно в сумку.

— Саша? — обеспокоенный голос Андрея прозвучал ровно в тот момент, когда мои пальцы зацепились за твердый уголок фотографии, выглянувшей из разорванного конверта.

— Да…

Оглушенная собственным дыханием и шелестом бумаги, я медленно вытянула распечатанную фотографию. Она была такой сочной и яркой, что на какое-то время я зависла, ослепленная ало-красным цветом.

— Саша, что с Климом?! — крик Андрея звучал как будто издалека.

Я судорожно сжимала в руке телефон, не в силах ни произнести хоть слово, ни отвести взгляда от фотографии обезображенного окровавленного тела Антона.

Глава 39

— Саша, твою мать! Не молчи! Где ты?!

Встревоженный крик Андрея заставил меня резко вынырнуть на поверхность.

Жадно втянув воздух, я одним движением засунула фотографию назад в сумку и хрипло ответила:

— Андрей, Клима похитили. Я сейчас дома у его отца.

— У профессора? — ошарашенно переспросил парень.

Я посмотрела на Роберта Алексеевича, внимательно прислушивающегося к нашему разговору.

— Да. Он поможет Климу.

— Я сейчас приеду, — помолчав, отрывисто проговорил Андрей и положил трубку.

Положив телефон перед собой, я подняла на профессора глаза.

— Это Андрей, друг Клима. Он сейчас приедет. Вы не против?

Роберт Алексеевич медленно покачал головой.

— Конечно, нет. Они дружат со школы, и, по-моему, Андрей единственный, с кем Клим продолжал общаться в последнее время. Он может нам помочь.

Кивнув, я уперлась локтями о стол и сжала ладонями виски. Казалось, стоит мне отпустить руки, как моя голова расколется напополам.

Что за хрень происходит?!

Перед глазами стояла фотография Антона. Он лежал на каком-то грязном полу, в одних джинсах. Весь его торс был покрыт ссадинами и свежей кровью. Распухшее лицо парня было окрашено в багрово-синий, а волосы слиплись от засохшей крови. И закрытые глаза... Больше всего меня беспокоили эти закрытые, блять, глаза!..

Был ли Антон еще жив? Или в конверте лежала фотография умирающего молодого парня?

И кто стоял по ту сторону камеры, когда был сделан этот снимок?..

Мне стало страшно. Очень страшно.

— Всё нормально, дочка? На тебе лица нет…

Обеспокоенный голос профессора прорвался сквозь гул в ушах. Я медленно оторвала руки от головы и перевела заторможенный взгляд на пожилого мужчину. Какое-то время я смотрела в усталые выцветшие глаза.

Профессор не должен видеть эту фотографию. Он не должен знать… Что?! Что его сын убийца?!!

Нет-нет-нет…

— Извините, мне нехорошо, — пробормотала я, поднимаясь со стула.

Собственное тело казалось чужим и непослушным. Тошнота волнами подкатывала к горлу. Слегка пошатнувшись, я выпрямилась.

Профессор, не сводя с меня встревоженного взгляда, подорвался с места.

— Саша! Тебе надо прилечь!

Глубоко вдохнув и выдохнув, я слегка улыбнулась.

— Всё нормально, Роберт Алексеевич. Наверное, от коньяка замутило.

Прямо сейчас я хотела только одного — остаться одной и перебрать эти чертовы бумаги. Кто знает, что еще я найду там.

— Я в туалет, — ровно проговорила я, прихватывая висящую на спинке стула сумку.

Все мои движения были чёткими и размеренными. Ничто не выдавало моего состояния.

Если бы я была сейчас одна, то просто рухнула бы без чувств на пол. Но отец Клима смотрел на меня, и я должна была держаться. Хотя бы ради этого измученного пожилого человека.

— Всё в порядке, — успокаивающе улыбнулась я и направилась в коридор.

Каждый шаг был похож на замедленный кадр, каждый вдох был бесконечным. Может, я пьяна? Может коньяк сыграл со мной злую шутку, и я нахожусь в измененном состоянии?..

Как бы я хотела, чтобы та кроваво-красная фотография мне померещилась.

Запершись в туалете, я резким движением раскрыла сумку и вывернула ее наизнанку.

Скрепки, монеты, ключи звонко рассыпались по бежевому кафелю. Тяжело дыша, я опустилась на колени.

Листы бумаг резали нежную кожу пальцев, но я даже не обращала на это внимание. Боль в гулко бьющемся сердце была гораздо пронзительнее.

Торопливо переворачивая ворохи бумаг, я до рези в глазах всматривалась в печатный текст. Счета, выписки из банка, семизначные цифры, какие-то договоры…

Всё это было для меня далеким информационным шумом. Я не понимала ничего и даже не стремилась к этому.

Мне было важно другое.

Способен ли Клим на убийство человека?..

Это была та грань, за пределы которой я даже боялась заглянуть.

Но что самое жуткое, ради Клима я готова была ее слепо переступить.

* * *

Мое тело затекло, на коленях отпечатались швы от кафеля, но я продолжала упрямо переворачивать бумаги.

Надорванный конверт с фотографией я отложила в сторону. Он мучал меня и не давал расслабиться. Этот снимок так хорошо вписывался в мой стандартный мир недельной давности, когда я только увидела вооруженного Клима, что мне хотелось с криками разорвать его в клочки и смыть в унитаз.

Это всё было где-то далеко от нашей любви. Оно шло параллельно. Страх, чужие жизни, кровь, жестокость…