Я обещаю тебе свободу

– Я подхожу к тому возрасту, после которого теряю право приобщать людей к нашим тайнам. В тот день, когда мне исполнится восемьдесят, миссия будет окончена. Вы моя последняя ученица.

После этих слов мне стало не по себе. Они накладывали огромную ответственность. И все же я помнила, что дала клятву не по своей воле – меня вынудили это сделать…

– Когда вы пришли в первый раз, – снова заговорил он, – я сразу почувствовал, что вы тот человек, который может меня заменить. Это был словно дар богов: умная, проницательная, человечная – у вас есть все, чтобы продолжить наше дело… И потом, я знал, что убедить вас будет не так уж и сложно, учитывая, что людям с шестым типом характера свойственны преданность и чувство долга. А присущая вам привычка во всем сомневаться осложнит выбор новой личности и заставит одну за другой перепробовать их все…

– А перепробовав все, мне так или иначе придется стать членом братства, так?

– Да, вы правы. Но мне и в голову не могло прийти, что, проходив один день с седьмым характером, вы решите оставить его себе. Мой план рушился на глазах. Я не знал, как быть, поэтому сделал то, к чему никогда еще не прибегал: дал возможность прожить восьмой характер, после чего вы могли присоединиться к братству и примерить девятый или же вернуться к исходному. Я пошел ва-банк, сделав ставку на особенность восьмого типа личности – одержимость идеей власти и контроля. С такими ценностями практически невозможно вернуться к вечному страху, терзающему шестой номер.

– И это сработало.

– Да.

Конечно, я чувствовала, что решение, по сути, приняли за меня, но даже не представляла, какой сложный расчет скрывался за этим.

– Имеет ли силу клятва, данная не по зову сердца?

Фирмен снова вздохнул:

– Сложный вопрос. Это была моя последняя карта, последняя надежда сохранить важнейшее знание для человечества.

Снова наступила тишина.

Честно говоря, я оказалась в сложном положении. Я не могла позволить, чтобы такой полезный инструмент, помогающий людям стать счастливее и реализоваться в жизни, исчез навсегда, но при этом не было и речи о том, чтобы следовать клятве, которую из меня вытянули обманом.

Я сделала глоток воды.

Когда не можешь выбрать из двух вариантов, нужно взглянуть на ситуацию со стороны и найти третье, совершенно неочевидное решение.

А что, если…

– Последние девять дней я вела дневник и каждый день записывала впечатления от наших бесед и от того, что происходило в моей жизни. Что, если опубликовать его и таким образом рассказать миру о девяти характерах?.. Если посвятить в тайну несколько человек, это даст им чрезмерную власть, но если сделать ее достоянием общественности, это убережет людей от манипуляций и злоупотреблений – ведь все будут в курсе! К тому же куда лучше открыть путь духовной эволюции любому человеку, а не только горстке посвященных.

На самом деле дневник лежал на дне Роны и прочитать его могли разве что рыбы, но я прекрасно помнила все, что записывала, и с легкостью могла восстановить текст.

– Да, конечно… Но устав запрещает так поступать. Мы можем посвящать в тайну девяти характеров только членов братства.

– Но вы же великий магистр!

– Уже ненадолго.

– Да, но пока еще в вашей власти изменить устав, позволить мне опубликовать записи и таким образом сдержать клятву.

Он покачал головой.

Конечно, было большой наглостью считать, что я способна сломать правила, не менявшиеся четырнадцать веков, но я верила, что смогу это сделать.

Напрасно я убеждала и аргументировала. Наконец, разочаровавшись, но не чувствуя себя побежденной, я встала с кресла и позволила Фирмену проводить меня до дверей.

– Можно задать последний вопрос? Когда вам исполняется восемьдесят?

Старик посмотрел на меня так тепло и трогательно, что я чуть не расплакалась. Он немного помолчал и проговорил:

– Сегодня в полночь.

Я не ожидала, что времени оставалось так мало.

– У вас есть целый вечер, чтобы передумать. Я буду ждать до полуночи в кафе «Негоцианты».

* * *

Настал вечер. Я удобно устроилась на диванчике, обтянутом пурпурным бархатом, в знаменитом кафе на улице Гренет. В сумке лежала книга Оригена, которую я днем взяла в библиотеке, – мне не терпелось узнать, о чем писал человек, вдохновивший Евагрия и объявленный еретиком.

Почти все столики были заняты – кое-где ужинала целая семья, но в основном тут сидели парочки. Бокалы позвякивали и переливались содержимым, от блюд с яствами разносились аппетитные запахи, а за привычной лионской сдержанностью чувствовалось приподнятое настроение сотрапезников. Иногда до меня долетали обрывки разговоров и веселый смех.

Я заказала большой чайник травяного чая – единственное, что могла себе позволить, зная, что вот-вот официально стану безработной.