Читаем Я обязательно спасу Тот (СИ) полностью

Мы стоим друг напротив друга, окровавленные и влюбленные. Эван бросается ко мне и наши губы соприкасаются, но на поцелуй это мало похоже.

- Я люблю тебя. - шепчу я, плача. - Я так люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, Бруклин.

Мы задыхаемся. Эван рискует мне что-нибудь сломать в объятиях и это, пожалуй, лучшее чувство в мире.

- Я отвезу тебя к Тому. - говорит Майклсон, бережно поднимая меня на руки. Я качаю головой и облизываю пересохшие губы.

- Я должна найти Аларика. Пожалуйста. - я хватаю его за шею. - Я так давно этого ждала.

Эван никак не может решиться. Он сжимает мою ладонь в своей, глядя мне прямо в глаза.

- Дай мне минуту. Прошу.

- У тебя есть шестьдесят секунд.


***

Аларик сидит в своем кресле лицом к камину, когда Эван заносит меня в кабинет. Наемник опускает меня на ноги, но продолжает придерживать меня за талию.

- Здравствуйте, Эван, Брук. - шепчет Аларик. - Это так прекрасно, что мы наконец собрались втроем. Я и оба моих любимца.

- А любите Вы нас прямо до смерти, верно? - посмеиваюсь я. - Вы ведь понимаете, зачем мы здесь?

- Я далеко не дурак, Брук. - соглашается старик, поднимаясь со своего места и становясь лицом к нам.

- Я хочу, чтобы Вы знали, почему я желаю Вам смерти. Не буду долго мусолить - скажу как есть.

Я переплетаю наши с Эваном пальцы. Свободной рукой Майклсон достает из-за пояса пистолет.

- Я ненавижу Вас за то, что Вы перешли мне дорогу. - говорю я. - За то, что я здесь увидела, и за то, что изменили меня.

- Это мой тебе подарок. - с доброй улыбкой говорит Аларик. - Я счастлив, что мои лучшие ученики переживут меня.

- Минута прошла. - резко встревает Эван, стреляя Аларику прямо в грудь.

Я начинаю заливисто хохотать, а затем этот смех перерастает в кашель. Мои ноги подкашиваются, а веки закрываются.


***

Мимо меня идут люди. Призраки прошлого, люди, пришедшие на мирный митинг в поддержку погибших бойцов. Да, тогда он казался им мирным...

Их множество, может, целые тысячи, и все одеты в белое. В руках каждый из них держит зажженную свечу, взгляды тысяч пар глаз направлены прямо, на полыхающее пламя, обхватившее высотное здание в конце улицы. Они не боятся. Они знают, что после боли в огне их ждет мир и покой.

Вспыхивает белый свет. Через пару секунд слышен женский крик, я оборачиваюсь и вижу себя, стоящую чуть позади. Я (которая вторая я) держится за голову, как человек на картине Мунка, и кричит, закрыв глаза. Внезапно мои руки обдает жаром, шуршит подол (невероятно!) платья и я отворачиваюсь, обращая взгляд на небольшой огонек свечи. Это значит, что пришло моё время. Но тут...

Огонь тысяч свечей гаснет и пространство вокруг погружается в холодную темноту. Лишь здание впереди полыхает, но и оно с каждой секундой меркнет. Я совершенно не понимаю что происходит. Тут на моё плечо ложится чья-то ладонь.

- Кто ты? - шепотом спрашиваю я, оборачиваясь. Я ничего не вижу, лишь тьму вокруг. Даже рука с моего плеча исчезла. Теперь я даже не уверена, что это была не галлюцинация.

- Меня зовут Клеменс. - ласково отвечает голос.

- Где мы вообще? Почему весь огонь погас?

- Потому что один из нас ещё не умер. Ты, Брук, ещё не умерла. А сюда могут попасть только мертвые, понимаешь? - девушка разводит руками. - Всё просто. Не умерла - не попадешь на ту сторону.

Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг всё-ещё темно.

- Так это что-то вроде рая? - я вопросительно вскидываю брови.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория праздного класса
Теория праздного класса

Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы». Первую группу Веблен рассматривал как реакционную и вредную для общества и считал необходимым отстранить ее от материального производства. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и всем обществом производственно-технической интеллигенции. Автор выступал с резкой критикой капитализма, финансовой олигархии, праздного класса. В русском переводе публикуется впервые.Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов в области буржуазных экономических теорий.

Торстейн Веблен

Экономика / История / Прочая старинная литература / Финансы и бизнес / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги