"Я обязательно тебя спасу!" (СИ)

Клэри и сама не понимала, зачем хотела знать ответ на свой вопрос, но в тот момент это показалось ей безумно важным, едва ли не жизненно необходимым. Скорее всего, она просто с присущей ей настойчивостью пыталась оправдать Джоанну если не в глазах остальных, то хотя бы в своих собственных. Ну, не могла эта, в сущности, одинокая девушка быть таким ужасным монстром, которого описывал Джейс. Для этого у неё не было причин, а если и были, то наверняка глобальные, едва ли не вопрос жизни и смерти.

Пусть даже где-то в глубине души Клэри точно знала, что ошибается.

- И всё же я пока совсем тебя не знаю, поэтому и душу изливать не буду, - не терпящим возражений голосом ответила маг.

- Но ты можешь хотя бы сказать, зачем ты здесь? Это же не тайна? – бессильно спросила Клэри и выжидающе посмотрела на Джоанну, которая стояла перед ней с задумчивым видом и больше не улыбалась.

- Нет, не тайна. Старый друг договорился с Конклавом и попросил остаться здесь на пару дней. Я согласилась. Всё, конец истории.

- А твоего друга совершенно случайно не зовут Магнус Бейн?

На это Джоанна лишь усмехнулась и, пройдя мимо Клэри, взялась за ручку двери.

- Слишком много знать – скоро состариться. Попомни моё слово, любопытный нефилим.

И девушка скрылась в библиотеке так быстро, что Клэри просто не успела ничего ей сказать.

***

Вопросы, вопросы. Всегда одни и те же вопросы. Почему тебя не любят? Почему с тобой так грубо разговаривают? Почему ты кочуешь с места и на место? Где твоя семья? Где твой дом? А не следишь ли ты за нами?

Джоанна в ярости ходила по библиотеке, изредка останавливалась перед каким-нибудь стеллажом, брала в руки книгу и тут же возвращала её на место. Читать не хотелось, но и бродить по Институту тоже не казалось хорошей идеей. Мариза достаточно ясно дала понять, что терпит мага только из-за разрешения от Конклава. В противном случае она бы и на порог Джоанну не пустила.

Да и сама Джоанна с удовольствием бы сбежала. Прокралась бы мимо любой защиты и выскользнула в ночь, как она всегда делала последние пятьсот лет, проведённые в бегах и вечном состоянии страха.

Но не в этот раз. Магнус сказал, что это была его последняя просьба, и девушка вынужденно согласилась. А от своих слов она никогда не отказывалась. К тому же жизнь давно научила её платить по счетам, каким бы трудным делом это ни оказывалось.

И всё же одинаково серые каменные стены Института давили на неё, лишали кислорода и последних радостей жизни. Джоанна с самого детства люто ненавидела города, предпочитая шумным улицам безмолвие горных ущелий, но люди достали её даже там. А вместе с людьми пришли и демоны, положившие глаз на такую достойную союзницу, ведь для своих лет Джоанна отлично колдовала и, что ценилось гораздо больше, умела лечить.

Увы, ей пришлось многим пожертвовать, борясь с обитателями тьмы. В том числе и своим даром целителя.

А теперь Джоанна бежала от всего мира, лишь бы больше не быть пешкой в чужих руках. Она понимала, что зря пообещала Магнусу присмотреть за Алеком, однако сделанного не воротишь. Сейчас она стала почти что пленницей Сумеречных охотников, хотя когда-то зареклась иметь с ними дело. И вот она снова наступала на те же грабли – во имя дружбы шла на риск, вынуждая себя общаться с проклятыми нефилимами! Впрочем, чувство неприязни было взаимным: немногие из детей Ангела могли выдержать её невыносимый характер и тягу к затворничеству.

Но человеческое окружение ей было совсем не нужно. Оно тяготило Джоанну, приковывало её к одному месту, когда душа вечной странницы жаждала свободы и путешествий. А ещё сражений, заканчивавшихся или смертью демонов, или бегством мага в следующий город, где всё повторялось по новой.

Лишь раз она совершила ошибку и прониклась симпатией к человеку, стала ему верной подругой, а сейчас… увы, расплачивалась. В Нижнем мире даже дружба больше походила на торги, и сейчас Джоанне было нечего противопоставить Магнусу. Её чаша весов давно опустела.

Стрелки красивых напольных часов, стоявших рядом с витринами, где долгие годы лежало древнее оружие и не менее древние фолианты, как будто прилипли к циферблату. Для прожившей более пятисот лет Джоанна очень нервно относилась ко времени. Для неё оно всегда тянулось, лишь изредка вроде бы ускоряясь, но вскоре опять возвращаясь к своему прежнему ленивому течению.

В Институте же время, казалось, совсем никуда не спешило. Оно словно бы замерло в одном положении и теперь находилось в нём назло Джоанне. Минута за минутой. Час за часом.

Девушка не сводила глаз с циферблата, не понимая, откуда взялась эта назойливая тревога, которая снедала её изнутри и мешала заниматься обычными делами – читать, медитировать, даже думать. Каменные стены вдруг превратились из просто давящих в совершенно неподъёмные. Джоанна, пританцовывая на одном месте и напевая сложную мелодию, походившую на вой ветра в трубах, внезапно поняла, что больше не могла оставаться в этом душном склепе с книгами и решительно направилась к двери, шурша юбкой по пыльному полу.