Я обязательно вернусь

— Она зим на пять старей меня будет. Ну, дак дело не в том. Не гляди, что морда морщатая! У этой бабки под юбкой пороху побольше, чем у иной молодайки. Вон ее Лукич словом нехорошим назвал по пьянке. Тарасовна ухватила дрын и погналась за Лукичом так, что собачья свора не догнала. Обскакала даже борзых. Через всю Сосновку мужика гоняла. Тот уже выдохся, свалился в канаву возле своего дома. Тарасовна и там достала. Вломила так, что и теперь встать не может. Вот тебе и бабка, сущий скакун. Бежала за Лукичом, задрав юбку. Вся Сосновка и теперь хохочет. А ты про годы! Наших баб не возраст, беды к земле гнут. Каб не они, бабам Сосновки сносу не было б! — хохотал Прохор. Подвинувшись ближе к Юльке, спросил:

— Слышал, ты в город ездила?

— Да! По своим делам, — отозвалась коротко.

— А я уж подумал, что ты не вернешься в Сосновку. Очень долго там была.

— Всего неделю.

— Мне она показалась вечностью.

— Увидеться надо было кое с кем.

— Вот как! Увидеться на всю неделю?

— Да, с отцом! — усмехнулась едва приметно, добавила, глянув на Анну украдкой:

— И с матерью. Все ж родители. Нельзя забывать. Конечно, узнала насчет работы. Пока ничего нового. Из больницы видела женщин. Те говорят, что уже есть свободные места, но никто не хочет идти к ним. Из-за низкой зарплаты не соглашаются. В нашем отделении двое ушли на пенсию, одна в декретный отпуск. Но я тоже не пойду к ним. Здесь у бабули куда как лучше. Она если и поругает, так не обидно, своя! А там чужие, и ни за что грызли каждый день, — пожаловалась невольно.

— Меня тоже зовут вернуться на Севера, в море, на рыбалку, на свое судно. Я уже подумывать начал, а что если махнуть обратно? Там все свое, знакомое и родное, — увидел округлившиеся, испуганные глаза Юльки, в них прочел вопрос:

— А как же я?

— Тут узнал, что ты приехала, и забыл про рыбалку. Всех денег не заберешь, а вот жизнь можно потерять. Она, как говорят, на каждого всего одна. Не захотел рисковать. На берегу тоже неплохо, когда тебя ждут. Правда? — глянул в смущенное лицо:

— Ты меня хоть изредка вспоминала в городе?

— Было. По поводу, конечно, — спохватилась Юлька и достала из сумки лекарства:

— Вот, для тебя взяла. Новейшие. Хорошо помогают. Весь город объездила, пока их нашла.

— Эх, Юля! Да разве они помогут? Наивная моя девчонка! Зря суетилась. Лучше б пораньше приехала. Пусть на день. Он мне подарком бы стал.

Юлька смутилась, сменила тему разговора:

— Сейчас люди поголовно увлеклись кремлевской диетой. О ней на каждом шагу тарахтят. Мол, ешьте одно мясо, в любом виде, только без хлеба и гарнира. А главное, без картошки. Меня смех разобрал. Кто эту диету соблюдать будет? Только кремлевские пузачи? Им похудеть не мешает. А вот нашим горожанам дай Бог картошки впрок. О мясе многие забыли. К нему не подступиться, цены улетные. И еще обещают их повысить.

Все трое подскочили от внезапного стука в окно. А вскоре в дом вошел человек с мальчонкой на руках.

— Анна! Спаси Христа ради, змея укусила сына. Посмотри, как нога опухла, — поднял штанину.

— Неси в ту комнату! — указала на зал, сама поспешила к своим пузырькам, баночкам, бутылочкам. Нашла нужные, подошла к мальчонке, смазала ногу темным настоем, обложила ее полотенцем, смочив святой водой, зажгла свечу, стала молиться.

— Ой, папка! Мне больно! Из ноги кто-то лезет! — закричал пацан. Юлька удержала его, не дала вскочить и, прижав мальчонку к дивану, попросила:

— Потерпи мой миленький, мой хороший, сейчас все пройдет. Не мешай, умоляю…

Отец мальчики стоял на коленях перед образом Спасителя и тихо молился сквозь слезы:

— Господи! Пощади, прости и помилуй нас грешных! Спаси моего сына, раба твоего Егорку.

Анна увидела желтую каплю яда, выступившую из ранки. Промокнула, прочла заговор, обошла пацана со свечой три раза. И велела Егорке немного полежать.

— Ну, как ты, сынок? Еще болит? — подошел отец.

— Нет! Все прошло. Я слышал, как из меня змея уползла…

Отец, глянув на ногу сына, глазам не верил. Чернота и опухоль прошли бесследно. И только над свечой все еще крутился черный хвост дыма.

— Спасибо тебе, Аннушка! — подошел к женщине отец мальчишки и спросил тихо:

— Скажи, чем помочь могу? Я кузнец из деревни Ясинной. Знаю, деньги не возьмешь, слыхал о том. Может, сумею пригодиться по дому. Распашник смастерю, лопаты и тяпки сделаю, — предложил уверенно.

— Вези домой Егора. Пусть он сил набирается. О другом потом поговорим. Не спеши с этим. Благодари Бога! Завтра в церкви свечу за сына поставь. Пусть его не поймает никакая беда, — подошла к Егорке и сказала строго:

— Тебе, малец, одно скажу, отныне не моги забижать никакую скотину, ни большую, ни мелкую пальцем не тронь. Выкинь из души своей злое. На что ты в собак камни бросаешь, зачем котов вешаешь, почему мучаешь живое? Во за это поймала тебя змея… В другой раз наказанье будет круче, коли душу не очистишь. Не сей зло вкруг себя. Слышь меня, Егор?