Я одержим тобой

Он не верил в человечность Людмилы. Ее не может быть у той, кто совершает зло один раз, затем два, потом три. Будь в ней хоть капля души, она бы не допустила повторения греха и после первого раза. Людмила ничуть не раскаивалась после того, как она погубила Гусеву, более того, притворилась, будто ничего не было. Есть ли в этой женщине хоть что-то человеческое?

— Тогда не едь к ней, — довольно быстро сменил мнение Тихон.

Но Георгий уже заинтересовался.

— Хочу посмотреть, что она выкинет в очередной раз.

— Тогда я все организую.

Георгий посмотрел на Тихона. Ему показалось, он сам очень хочет увидеть ее.

— Тихон, а ты, часом, не в Людмилу влюблен?

Тихон вопросительно вытаращил глаза. Весьма неожиданный поворот. Настолько неожиданный, что какое-то время он молчал в оцепенении, прежде чем принялся все старательно отрицать:

— С чего бы… я был в нее влюблен? Просто мне кажется, мы с ней достаточно долго проработали вместе и можем дать ей хотя бы шанс что-то сказать. Ни о какой любви и речи быть не может.

Георгий сунул руку в карман.

— Да ну?

— Ну да. Я просто считаю ее хорошей коллегой, без каких-либо чувств к ней.

— Да что ты дрожишь-то? Я просто так спросил. — Георгий сел на стул. — Ступай.

Тихон посмотрел на Георгия и уточнил:

— Так мне организовать вашу встречу?

Георгий утвердительно промычал.

После полудня Георгий и Тихон заявились в отдел полиции. Они и Людмила встретились в той же комнате. На женщине были надеты наручники. Она исхудала и исчахла. При виде Георгия в ее мертвенных глазах проблеснуло что-то живое. Будто бы она уже забыла, как в прошлый раз Георгий решительно порвал с ней все связи. Людмила захотела встать со стула, но охранник не позволил ей, придавив ее плечо. С волнением она окликнула его:

— Геша.

Георгий сидел с мрачным лицом, будто один только ее зов пробуждал в нем гнев.

— Я знала, что ты еще беспокоишься обо мне. — Людмила покраснела от переизбытка чувств. — Выпусти меня отсюда, хорошо?

Она не могла здесь больше находиться: сокамерники доставали ее, а она не могла дать им отпор.

— Это ты хотела поговорить со мной. Выкладывай, — холодно ответил Георгий.

Глазами полными слез Людмила смотрела на него.

— У тебя не осталось ко мне никаких чувств?

— Чувств? Не помню, чтобы между нами вообще были какие-либо чувства. Если ты хотела поговорить об этом, то у меня нет интереса это слушать.

Людмиле показалось, что Георгий собирался встать и уйти, поэтому торопливо выпалила:

— Мария Гусева не умерла!

У нее не было доказательств, но она знала это наверняка. Иначе ничего не сходится. В тот день Мария Лукьянова говорила так, что было ясно, что она в курсе прошлых событий — событий, о которых знали немногие. Откуда ей, только-только вернувшейся из-за границы, было о таком знать? Единственное тому объяснение — она не умерла и вернулась, чтобы отомстить.

Георгий взбудоражился, но не подавал виду.

— Тогда за кого она себя выдает?

— Помоги мне выйти отсюда, и я скажу.

Этого и следовало ожидать от нее. Сохраняя самообладание, закусив губу, он спросил:

— Так ты хочешь сказать, Мария Лукьянова и есть она?

Это сразило Людмилу наповал.

— Ты… знаешь?

— Думаешь, я сам этого не подозревал? — усмехнулся Георгий.

Людмила беспомощно качала головой.

— Нет…

Она хотела что-то еще говорить, но видимо, Георгий больше не поверит ни единому ее слову. Ему самому все известно. У нее не оказалось туза в рукаве, чтобы выиграть партию и с помощью Георгия обеспечить себя возможностью выбраться из клетки.

— Геша…

Георгий поддался ненависти и выпалил:

— Заткнись! Не смей называть меня так! Ты мне противна!

Георгий поднялся со стула и поправил рукава, будто бы они сидели плохо.

— Я пришел посмотреть, как ты попытаешься разыграть свой козырь. Но тебе крыть нечем. Ты никогда отсюда не выберешься.

Глава 921 Счастлив ли ты?

Людмила устремила полный отчаяния взгляд на Георгия.

— Неужели ты настолько бесчувственный?

Георгий не желал с ней больше объясняться и направился на выход.

— Геша! — слышался душераздирающий вопль. — Я ведь погибну здесь!

Но он уверенно шагал прочь от нее, не оставляя места для жалости к ней. Своего спасения она в нем не найдет.

Стоявший у двери Тихон взглянул на нее и вздохнул. Он понимал Георгия: Людмила виновна в убийстве, в убийстве Марии Гусевой — этому нет прощения. И слезы ее грех не искупят.

— Тихон… — тихо окликнула Людмила.

Она теперь хваталась за самую хрупкую надежду на свое спасение в лице Тихона.

— Тихон, помоги мне. Мы ведь с тобой так долго были друзьями. Неужели ты будешь спокойно жить, зная, как я умираю здесь?

Тихон остановился и сказал:

— За сама в ответе за то, что сделала. Никто тебя не спасет.

Тихон ушел вместе с Георгием.

Погода в этот день была на удивление хороша, однако солнечное небо не придавало ощущение теплоты. Напротив, уныло отдавало холодом. Тихон завел машину.

— Назад в фирму? — спросил он.

Георгий кивнул. Тихон выехал из гаража на дорогу.

Подъезжая к зданию корпорации, Тихон увидел скопление людей у главного входа.

— Георгий Евгеньевич, у входа толпа.

Георгий посмотрел. Тихон сказал: