Я — Одри Хепберн

К тому же ситуация усугублялась свалившейся на неё депрессией. После жизни в страхе, напряжении и ожидании она вдруг оказалась без цели в жизни (раньше таковую заменяла мечта о победе) и без понимания, что же делать и как жить дальше. Очень тяжёлая ситуация даже для взрослого человека, а уж тем более для подростка.

«Я пережила годы войны, не имея пищи, денег, книг, музыки и одежды, — вспоминала она впоследствии. — Потом я начала есть всё, что попадалось мне на глаза, особенно шоколад. Я стала толстой, как воздушный шар, и очень некрасивой».

Справиться с депрессией ей помог балет. Сразу, как только она смогла вновь оплачивать уроки, она начала заниматься танцами под руководством известной преподавательницы Сони Гаскелл. Но вскоре Соня вынуждена была закрыть школу и уехать. Однако она предложила порекомендовать Одри своей знаменитой лондонской коллеге Мари Рамбер. Но для того чтобы продолжать заниматься балетом, нужно было срочно сбросить вес. Сказано — сделано, через несколько месяцев Одри весила 55 килограммов и была готова ехать в Лондон.

Я часто испытываю депрессию и неудовлетворённость собой. Можно даже сказать, что в некоторые моменты я себя просто ненавижу. Я всегда была слишком толстой, или слишком высокой, или просто считала себя слишком уродливой. Я не могла справиться со своими проблемами и не могла легко общаться с людьми.

Первый раз Одри попробовала себя в качестве актрисы ещё до отъезда из Голландии.

Произошло это случайно — компания «KLM» в целях рекламы решила снять документальный фильм «Голландский за семь уроков» («Nederlands in 7 Lessen»). Это была, так сказать, документальная комедия об операторе, путешествующем по Голландии и снимающем её достопримечательности. Голландская версия была длиной в 79 минут, английская — в 39.

На роль стюардессы им потребовалась девушка, которая одинаково хорошо владела бы голландским и английским, и они взяли Одри. Вероятно, получить эту роль ей помогла Элла, у которой были связи в руководстве авиакомпании, ведь сама Одри в то время не испытывала к кино особого интереса. Но она в то время старалась воспользоваться любой возможностью подработки и с радостью согласилась.

Одри там переходит дорогу, привлекает внимание оператора, который останавливает её и расспрашивает, кто она такая. Она говорит, что стюардесса, красуется в форме на фоне самолёта и закадрового рассказа об авиакомпании, а потом предстаёт в мечтах оператора в романтическом образе — с лютней в руках и пером в волосах.

По словам одного из постановщиков, Хайнца Иозефсона, «она была весела, очаровательна, мила… она светила, как яркое солнышко». И любой поклонник Одри Хепбёрн при желании может убедиться в правоте этого отзыва, посмотрев в Интернете отрывок с её участием.

Я не часто ходила в кино. А во время оккупации я просто перестала туда ходить. Ведь показывали только немецкие фильмы.

В 1948 году Одри с матерью перебрались в Лондон.

Именно тогда она решила отказаться от фамилии отца и сохранить лишь ту её часть, которая была девичьей фамилией прабабушки. Так она из Одри Растон стала Одри Хепбёрн.

Они с Эллой сняли квартиру в Лондоне, Одри приняли в школу Мари Рамбер, но чтобы оплачивать квартиру и уроки, им обеим пришлось много работать. Впрочем, совсем беспомощными они не были — Элле помогал её старый друг, состоятельный голландец Пауль Рюкенс, давно перебравшийся в Англию. Однако говорить, что он их полностью обеспечивал, было бы опрометчиво. Сама Одри так вспоминала о первых годах жизни в Лондоне: «Денег постоянно не хватало, хотя я бралась за любую мелкую работу… Мой первый урок начинался в десять утра, а последний заканчивался в шесть вечера. У меня была работа, работа, работа — весь день и почти всю ночь… Уроки танцев превратились для меня в самое изматывающее занятие, какое только можно придумать».

Элла, по разным сведениям, работала в отеле, в цветочном магазине, экономкой в богатом доме, сопровождала туристов. Одри фотографировалась для торгового каталога, переводила документы и подрабатывала секретарём в туристической фирме, рекламировала шляпки, мыло и шампуни. Но увы, она всё лучше понимала, что её мечте стать великой балериной сбыться не суждено.