Я остаюсь

Живой, руки-ноги-голова целы, а вот ребрам, похоже, кирдык. Плюнул на ладонь, сука, кровь! Но это уже с расквашенных губ. Слава богу. Значит, ребра легкие не повредили. Это радует. Хорошо.

На ноге неглубокая рваная рана и ожог. Обугливания нет, просто налился огромный волдырь. Стоп, стоп – это потом. Где я?

Короткий коридор и дальше опять дверь. Матерясь, доковылял, закрыта, слава богу. Вот теперь можно немного прийти в себя.

Вытянул коробку с аптечкой, вытащил шприц-тюбик с обезболивающим… Стоп, опять хрень порю. Хрен его знает, как оно действует, вырублюсь еще. Не-ет, надо по-другому. Сделал хороший глоток из фляжки с водкой и зашипел, как змея. Опять идиот, губы же разбиты.

Дрожь из тела постепенно ушла, чувства обострились, но немного притупилась боль. Вылил из флакона на рану обеззараживающую жидкость, затем промокнул тампоном. Можно не зашивать, сойдет и так, да и нечем. Вернее, есть хитрый медицинский степлер, да хрен его знает, как им пользоваться.

Залил раны, волдырь на ожоге лопнул сам, спрыснул специальной пеной из баллончика и наложил подушечки с антисептическим покрытием. Затем плотно замотал бинтом. Так, что еще? Морда покоцана, бровь разбита. Промыл и наугад заклеил пластырем. И так все личико в шрамах: скоро на Фредди Крюгера буду похож. Да и ладно, шрамы украшают мужчину. Теперь точно всё.

Выпил пару таблеток универсального антибиотика и невольно выронил аптечку на пол. Во входную дверь опять супер врезался, такое впечатление, как грузовик на таран пошел.

– Хрен тебе, зараза, угомонись, сволочь. Силенок маловато у тебя… – заорал я, отметив, что уже понемногу прихожу в себя. Во всяком случае, ясность мысли и бодрость духа уже наблюдаются.

– Питер… Джонни… простите меня, парни, пусть там, где вы сейчас, будет легко и спокойно. И тебе, Анжелика! – Я глотнул еще водки.

Чувства вины нет, просто злость на себя и на всех на свете. Да, я организовал эту идиотскую затею, но силой же никого не тащил. Мы все сделали правильно. Кто мог знать, что эта чертова стрекоза рухнет. И на этом хватит. На терзания будет еще время. Главное, выбраться домой. Что с патронами?

Винтовки нет. Осталась в вертолете или… хрен его знает, куда она делась. Дробовик и пистолет: двадцать два патрона с картечью и четыре полных магазина к пистолету. Жить можно. Только вся эта артиллерия против такого гада, что ломится в дверь, как по медведю воздушка. Есть ручные гранаты… зараза, осталась всего одна светошумовая, осколочные вместе с кармашками сорвало чем-то с крепления. Пять гранат для подствольника… Ага, в задницу можно себе зарядить при желании. Гранатомет испарился вместе с винтовкой. Хренова туча магазинов к винтовке… То же самое можно сделать с ними, но пусть будут, пригодятся. На базе еще одна G36 есть, а до дома я доберусь однозначно. Рация и телефон… Надо Эсси отзвониться…

– Милая. Как вы?

– Хорошо, кучу еды наготовили и готовим еще. Вы когда будете? – голос Эсси немного встревожился.

– Позже. Все хорошо, но есть проблемы с вертолетом. Сели, теперь его чиним. Думаю, пару часов и все будет нормально. Передай Джеку, слово в слово. К вечеру будем.

– Чините вертолет? Милый… ты же врешь… стой, я отойду в сторону. – Эсси сделала паузу, послышались шаги, потом опять ее голос: – Алехандро, скажи мне правду. Не надо считать меня дурочкой. Я слышу, что ты живой, но все равно скажи лучше правду.

– Мы разбились… – Не знаю, правильно я поступил на данный момент, но соврать не смог. Не смог и все.

– Что с Джонни и Питером?

– Их нет… погибли.

– Mierda… что с тобой?

– Я целый. Ерунда, лицо немного разбито и ушибы. Ходить и бегать могу. Сейчас в безопасности.

– Дева Мария Гваделупская!..

– Никому ничего не говори. Только Хатори. Для всех мы задерживаемся из-за проблем с вертолетом. Я по-любому к вечеру приеду. Обязательно. Объясню все сам. Ты меня поняла, милая?

– …поняла, – сказала после небольшой паузы Эсси. Голос напряженный, но истерикой даже и не пахнет. Она еще раз выматерилась и продолжила: – Я тебя, когда приедешь, сама убью. Но ладно. Это потом. Я все сделаю. Позвонишь мне, когда сможешь.

– Обязательно. Если что-то тебя насторожит в поведении Джека, сразу звони. Договорились? Больше говорить не могу, надо решать, как выбираться. Целую тебя и люблю.

– Я тебя тоже, но ты сволочь, как и все мужчины. Все…

Вот и хорошо. Не знаю, как поведет себя Джек, узнав о реальном положении вещей, поэтому пускай пока будет так. Мужик он хороший, но… но хрен его знает. Оставшиеся без мужчин девочки и припасы очень лакомый кусочек. Может наделать гадостей только из желания сделать лучше. Ладно, пока все сравнительно терпимо. Но надо выбираться.

Я сложил все опять в ранец, пристегнул его и, взяв в руки дробовик, встал. Ходить больно, бегать, наверное, еще больнее, но жить захочешь – поскачешь, как молоденький козлик. Ничего критического пока нет.

Подошел к двери во внутренние помещения. Двухстворчатая пластиковая дверь, на первый взгляд, крепкая. Закрыта на внутренний замок. Прислушался. Супер ломиться в дверь перестал, в помещениях тоже тихо.