Я останусь с тобой навсегда

Не раз измученная страхом,
вину носившая в себе,
она доверившись бумаге,
не предъявляла счёт судьбе.

Земная…

Стыд грехопадений
не тщилась в храме отмолить,
от одиночества спасеньем
был ей обычный белый лист.

Обняв холодный подоконник,

благословлённая луной,
склонив к тетради взгляд иконный,
она глушила боль строкой.

Застыв в немом оцепененье,

внедрялась в память силой всей…
в глазах закрытых перед нею
мелькали тени прошлых дней.

Любовь и жизнь, владея словом,

спешила в рифму изложить…
Летящий почерк букв неровных
напоминал морскую зыбь.

Привычный кашель дрожь сменяла,

строфа бежала за строфой…
В «антракте» складки штор линялых
вдыхали горький дым «Сафо».

Прерванный полёт

Неотступно тараня броню волнореза,
о бетон разбивались бугры водяные…
Брызги, взмыв в вышину, вновь в зелёную бездну
возвращались хрустально-искрящимся ливнем.

Кончен пляжный сезон. Под жестя^'

ным навесомпрячет лодки рыбацкие сумрак сгущаясь;
прислонясь, тесно к прутьям решётки железной,
полуспит в одиночестве старая чайка.

Ждать чего… смысл какой на земле оставаться,

если завтра бесстрашно над морем не реять,
не парить в облаках, вниз игриво бросаясь.
Здесь без неба и волн жить она не сумеет.

Ветер тёплый беззлобно кидается пылью,

только сдвинуться в сторону птица не в силах,
тянут вниз поредевшие серые крылья,
боль с печалью во взгляде потухшем застыли.

В час вечерний, в пространство прохладой впиваясь,

на прибрежные камни ложилось затишье…
След невидимый на облаках оставляя,
ночь спускалась неспешно в салопе черничном.

* * *

По лазури скользя золотыми лучами,

разгоралась заря, ясный день обещая.
От прибрежья вдали,
гордым взглядом прощальным
в небо глянула чайка, полёт прерывая.

Анне

Даря взамен уютность и покой,
глотала печка жадно подаяние…
Царил в избе просторной дух лесной,
по зеркалу скользили блики пламени.

Забавно

кот мурлыкал под столом,
в безлунии
осенний дождь накрапывал,
клонило в сон приятное тепло
и вдруг…
ты стал читать стихи Ахматовой.

Кончался стих, шептала я: «Ещё…»

Их слушать
мне хотелось нескончаемо.
В них,
так понятно-близких,
было всё:
любовь, надежда, горе, боль, отчаянье…

Передо мною,

то взвиваясь ввысь,
то вниз летя,
в безумном состоянии
металась чёрно-белой птицей жизнь
рабы господней, наречённой Анною.

Женщина и кошка