Я останусь

- Какая же ты чувственная, - шепчет Игорь, запустив пальцы в пульсирующее лоно. – Чуть тронешь – загораешься, - он прихватывает губами мочку уха, заставляя стонать в голос. Это сущая пытка – терпеть такое и не мочь что-то сделать, потому что держит крепко, хоть и нежно, - не выбраться. А Игорь ласкает меня пальцами, двигает вперед-назад, вкруговую, размазывая мои соки между набухших складочек и снова погружая пальцы внутрь. Массирует чувствительное местечко, сводя с ума. Я метаюсь на нем, хватаюсь за плечи, царапая, и льну губами, слизывая кровь. И прикусывая кожу, сдерживая крик удовольствия. На этот раз все происходит медленно: немеют кончики пальцев на ногам, прохлада колкими мурашками скользит по лодыжкам к бедрам, растекается по мышцам, в одну секунду скручивая судорогами и вспарывая тело обжигающей лавой оргазма. И я кричу, срывая до хрипа голос, выгибаясь навстречу его волшебным пальцам.

- Охренеть… - выдыхает Игорь, когда мое тело выпускает его пальцы из тисков оргазма. Мутным взглядом я наблюдаю, как он облизывает свои пальцы, блестящие от моих соков и жмурится от удовольствия, как сытый котяра. Ощущаю, как румянец заливает щеки. – Потрясающе, - мурлычет мой довольный соседушка. – Ты даже не представляешь, какой это кайф…

- Что? – и не узнаю собственный голос.

- Ощущать твое удовольствие на кончиках пальцев. Это просто охренительно.

Я смеюсь, уткнувшись в его влажную шею.

- А ты? – спохватываюсь вдруг, что я-то удовольствие получила, а он – нет. И теперь…

- И я, - перебивает он меня с улыбкой.

- В смысле? – смотрю ошарашено. Я ничего не почувствовала. Он ведь не мог кончить только от того, что я получила оргазм. Или мог?

- Я никогда не испытывал ничего подобного. Это нереальный кайф. Спасибо тебе, моя девочка, - и целует меня нежно.

- Обращайся, - с облегчением. Оказывается, бывает и так. Надо же.

Некоторое время мы просто лежим, наслаждаясь близостью и отголосками нашего общего удовольствия.

— Марусь, - снова заговаривает Игорь, проведя ладонью  вдоль позвоночника. Невольно вздрагиваю, покрываясь мурашками. — Замерзла? – в голосе мелькает беспокойство.

— Не-а. С тобой невозможно замерзнуть, — улыбаюсь, целуя его в ключицу.

— Это хорошо, — довольно урчит мой дорогой соседушка. — Скажи, почему тебя Грозой называют. Откуда такое прозвище странное?