Я оставлю свет включенным

– Да ладно, Глафира, мне можешь не вешать лапшу на уши, – покачал головой Марк. – Ты просто не знала, что Наташа тоже будет в доме, правда? Тебе и в голову не приходило, что она рванет с ним мириться, с этим уродом, избивавшим ее. Я правильно говорю?

– Нет, – упрямо повторила Глафира.

– Да, – настойчиво повторил Марк, – ты высококлассный программист, и твой родственничек умер в «умном доме», который управляется компьютерами. Странное совпадение, не находишь? Вдруг система выходит из строя, блокируются все окна и двери, происходит возгорание, и, что самое интересное, противопожарная сигнализация молчит! Удивительно, как это проглотили в Англии?

Глафира ничего не ответила, отошла от него на несколько шагов и села на стул, спиной к Марку. Смотреть ему в глаза она избегала, слишком тяжело. Но Марку это было и не нужно. Два дня ему понадобилось на сбор всей информации и несколько минут на ее анализ. Все было так просто и примитивно, что он диву давался: как английские коллеги могли это пропустить? Сгоревшая женщина осталась неопознанной, Наташа ни разу не обращалась к стоматологам в Англии, а больше и опознавать было нечего, тела буквально расплавились. Но были свидетели, показавшие, что живая и здоровая Наталья Дорман была в больнице, затем забрала своих детей у няньки, поехала в аэропорт и улетела в Россию. Глафире, провернувшей этот фокус, было действительно нечего бояться, кроме возвращения в Англию, где близкие легко смогут сказать, что это не Наталья. Ну и детей. Которые удивительным образом тетку не выдали.

Разумеется, вся его теория строилась лишь на догадках и на том, что он совершенно точно знал, что это не Наталья.

– Хочешь, я расскажу, как все было? Вы всегда были близки с Наташей, год разницы, похожи как близнецы, ты ходила за ней тенью, я это помню. Но я тогда не обращал на младшую сестру внимания, да и никто не обращал. Наталья была умна, но ты была умнее. Ей удалось уехать в Лондон благодаря замужеству, а ты получила стипендию от фонда и уехала учиться в Америку. Со стороны ты наблюдала за жизнью сестры. Наверняка часто ездила к ней в гости и видела ситуацию изнутри. Он ведь ее бил, правда?

Глафира молчала и не двигалась с места, продолжая слушать, что говорит Марк.

– Может быть, и детишек бил, а это было еще хуже. А сестра все тянула и тянула. Знаешь, Наташа вообще такая терпеливая была. Но однажды он перешел границы, и она попала в больницу в то время, когда ты была в Англии. И ты решила, что пришло время действовать. Но не учла одного – сестра в ту ночь вернулась в дом.

Сообразив, что натворила, ты выдала себя за нее, для чего? Чтобы спасти детей? Чтобы получить деньги? Скорее первое, иначе бы ты транжирила огромные суммы направо и налево, а ты лишнюю копейку не потратишь. Поэтому ты и уехала в спешке, спряталась в глуши, где никто из знакомых не сможет открыть твой обман. Под предлогом странной причуды отказалась от интернета и связи с миром. Умно, ничего не скажешь. Не приведи меня сюда судьба, твой план вполне удался бы. Все прошло идеально. Но тебе не повезло, ты встретила меня. А я ведь был близок с твоей сестрой, забыла? Признаться, вначале ты даже меня провела, столько лет прошло, вы похожи, ну мало ли что. Только вот сказка не давала мне покоя.

– Ну если ты считаешь, что я Глафира, то зачем тогда весь этот цирк? – неожиданно перебила его Глафира.

– Какой? – уточнил Марк.

– С признаниями в любви, этим нелепым походом на трассу, церковью?

Марк отвернулся, скрестил руки на груди и уставился в окно.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – наконец спросил он.

– Нет. Я вообще не верю в любовь, – покачала головой Глафира.

– Зря. Как же ты вышла замуж за нелюбимого человека?

– Я не выходила замуж, Марк, это все спектакль, фарс, – пожала плечами она. – Я не могу выйти замуж за убийцу. Возможно, если бы я была сама, я бы и рискнула. Но у меня четверо детей, поэтому дальше этой церкви мы никогда с тобой не пойдем, Марк, как бы мне этого ни хотелось.

– Только я не убийца, Глаша. Точнее, мне действительно приходилось убивать, но делал я это в рамках закона. Я следователь. По особо важным делам. И я здесь, чтобы арестовать Данилу Мамонтова.

– Сына Генриха Карловича? – Глафира вскочила со стула, развернулась и во все глаза уставилась на Марка.

– Именно. Я здесь под прикрытием, жду, когда преступник расслабится, сделает ошибку, и я возьму его тепленьким. Этот засранец уже пять лет морочит всем голову. Появился вроде бы из ниоткуда, сорвал огромный куш на бирже, начал с восьмисот долларов, совершил сто двадцать шесть чертовски рискованных сделок, не сделал ни одной ошибки и через две недели положил в карман около трехсот пятидесяти миллионов долларов.

– Сколько? – Глафира была потрясена.

– Триста пятьдесят миллионов. Причем получил он такие деньги исключительно благодаря событиям на рынке, которые невозможно было предугадать. Его взяли, коллеги, конечно же, обвинили в преступном сговоре, ведь без помощи инсайдеров он бы никогда в жизни не смог это провернуть. Он все отрицал, заявил, что он путешественник.