Я отпускаю тебя

– Ну что, по последней? – уточнил Рэй и пошел к бару. Когда он вернулся, момент нежданной близости уже миновал. А может, ему вообще все показалось. Поставив кружки, он надорвал пакет чипсов и положил посреди стола.

– По делу Джейкоба у меня ничего нового, – признался он.

– У меня тоже. – Кейт вздохнула: – Неужели придется махнуть рукой?

– Судя по всему, да. Мне очень жаль.

– Спасибо, что разрешили не бросать расследование.

– Ты правильно сделала, что не сдалась, – отозвался Рэй.

– Мы же никуда не продвинулись!

– Да, но теперь закрыть дело кажется хоть отчасти оправданным. Мы действительно сделали все, что в наших силах.

Кейт медленно кивнула, оценивающе глядя на Рэя:

– Да, сейчас ощущения другие.

– В смысле?

– Похоже, вы все-таки не подкаблучник начальства, – широко улыбнулась она, и Рэй засмеялся, радуясь, что вырос в ее глазах.

Они хрустели чипсами в дружеском молчании. Рэй проверил телефон – нет ли сообщения от Мэгс.

– Как дома?

– По-старому, – отозвался Рэй, убирая телефон в карман. – Том по-прежнему угрюмый и недовольный, а мы с Мэгс спорим, как с этим быть. – Он фыркнул, но на сей раз Кейт не улыбнулась.

– Когда вам в следующий раз к учительнице?

– Вчера ходили, – угрюмо отозвался Рэй. – Учебный год начался всего полтора месяца назад, а Том уже прогуливает уроки. – Он побарабанил пальцами по столу. – Не понимаю я этого парня. Летом все было нормально, но едва начались занятия, Том опять стал необщительным, надутым и строптивым.

– Считаете, его травят в школе?

– Учительница клянется, что нет, но ведь такие вещи творятся без ведома учителей. – Рэй был не особо высокого мнения о директрисе школы, которая сразу же попыталась переложить вину на Мэгс и Рэя за то, что они не выступили «единым фронтом» на родительских собраниях. Мэгс пригрозила приехать к Рэю в управление и насильно привезти его на очередную встречу, и Рэй так забеспокоился, что забыл – он в тот день работает дома и вполне успевает к директрисе. Впрочем, собрание ничего не изменило.

– Учителя считают, что Том дурно влияет на других учеников. Подрывает дисциплину, понимаешь! – Рэй презрительно хмыкнул: – В его-то возрасте! Это просто смешно! Если они не могут справиться со строптивыми детьми, нечего было идти в учителя. Ничего Том не подрывает, просто он вредный!

– Интересно, в кого, – ввернула Кейт, сдерживая улыбку.

– Придержите язык, констебль Эванс! Или снова в патрульные захотелось? – усмехнулся Рэй.

Смешок Кейт перешел в зевок.

– Простите, я с ног валюсь. Пожалуй, поеду домой. Машина в гараже, пойду на автобус.

– Я тебя сам отвезу.

– Точно? Мне в другую сторону.

– Точно. Хоть посмотрю, как живут в дорогих районах.

Кейт жила в высотке в центре Клифтона, где цены на квартиры, по мнению Рэя, были раздутыми до бесстыдства.

– Родители помогли с ипотекой, – пояснила Кейт. – Сама бы я в жизни на нее не заработала. Квартирка крошечная – всего две комнаты, и во вторую кровать ставить не захочешь.

– А в другом районе за эти деньги ты бы взяла трешку!

– Да, но это же Клифтон! – Кейт широко повела рукой: – Где еще можно купить фалафель в три часа ночи?

Единственное, чего Рэю иногда хотелось в три часа ночи, – это отлить, поэтому особой привлекательности в ночном фалафеле он не уловил.

Кейт отстегнула ремень безопасности и взялась за ручку дверцы:

– Хотите подняться ко мне посмотреть квартиру?

Она спрашивала небрежным тоном, но воздух вдруг загустел, как патока, и Рэй почувствовал – он готов перейти черту, которую отказывался признавать много месяцев.

– С удовольствием, – отозвался он.

Квартира оказалась на верхнем этаже, куда новый красивый лифт доставил их за несколько секунд. Дверцы разъехались, открыв маленькую, устланную ковром площадку с кремовой дверью напротив. Рэй посторонился, пропуская Кейт первой. Когда лифт закрылся, они постояли. Кейт смотрела на него в упор, чуть приподняв подбородок; на лоб ей падала прядка волос. Рэй понял, что ему не хочется уходить.

– Это же я, – проговорила Кейт, глядя ему в глаза.

Рэй кивнул и отвел непослушную прядь ей за ухо. А затем, уже не думая, что происходит, он поцеловал Кейт.

Глава 14

Бо сопит мне в согнутое колено, и я чешу песика за ухом. Я все-таки привязалась к щенку, и Бо теперь спит на моей кровати, как просился с самого начала. Когда я просыпаюсь с криком, Бо всегда рядом и ободряюще лижет мне руку. Постепенно, незаметно для меня, горе изменило свою форму: страшная, невыносимая боль, которую невозможно заглушить, сменилась ноющей, тупой, которую я научилась запирать в глубине сознания. Если ее не тревожить, я могу притвориться, что все в порядке, что у меня никогда не было другой жизни.