Я отпускаю тебя

– Ну, пошли. – Я выключаю лампу на тумбочке. Ночник не может соперничать с солнечным светом, льющимся в окно. Прожив в Пенфаче почти год, я выучила здешние сезоны и нахожу в этом отрадное удовлетворение. Бухта никогда не бывает одинаковой: меняются приливы, капризничает погода, даже мусор, выброшенный волнами на пляж, не повторяется. Сегодня море в пене от ночного дождя, песок серый и мокрый, а над водой висят сизые тучи. Палаток уже нет, у магазина лишь «домики» Бетан и несколько частных трейлеров тех, кто решил воспользоваться скидками конца сезона. Вскоре трейлерный парк закроется, и пляж снова станет только моим.

Бо убегает вперед и в несколько прыжков оказывается на песке. Начался прилив, и щенок бросается к волнам, лая на холодную воду. Я хохочу. Бо уже больше похож на спаниеля, чем на колли, разве что лапы длинноваты, и в нем столько энергии, что я не знаю, иссякнет она когда-нибудь или нет.

Я оглядываю скалы, но наверху никого нет, отчего я немного огорчаюсь, сразу же себя отчитав. Нелепо надеяться снова встретить Патрика, который бывает в Пенфаче лишь по необходимости, но ожидание рождается помимо воли.

Я нахожу гладкий участок, где можно работать. Зимой поток заказов, наверное, обмелеет, но пока желающих много. При виде каждой заявки, поступившей на сайт, я ощущаю азарт художника: мне нравится воображать ситуации, побудившие заказчиков просить о той или иной фразе. Почти всегда обратившиеся ко мне как-то связаны с морем, и многие, получив заказ, спешат поблагодарить, восхищаются фотографиями и рассказывают, как в детстве играли на пляже или целый год копили деньги, чтобы всей семьей отдохнуть у моря. Иногда меня спрашивают, что это за место на фотографии, но я никогда не отвечаю.

Я уже готова вывести первую букву, но тут Бо начинает лаять. Подняв голову, я вижу идущего ко мне человека. У меня перехватывает дыхание, но человек приветственно машет, и я понимаю, что это Патрик. Я невольно улыбаюсь, и хотя сердце учащенно бьется, виной тому не страх.

– Я надеялся вас застать, – начинает он еще издали. – Вам помощник не нужен? – Патрик сегодня не в сапогах, и вельветовые брюки внизу украшены узорами мокрого песка. Уголок воротника куртки с одной стороны торчит, и я подавляю желание его поправить.

– Доброе утро, – отвечаю я. – В каком смысле помощник?

Патрик широким жестом обводит пляж:

– Ну, я бы мог что-нибудь написать…

Я не понимаю, смеется он надо мной или нет, поэтому молчу.

Патрик берет палку из моей руки и выжидательно смотрит, замерев над пустым участком песка.

– Это не так легко, как может показаться, – говорю я, вдруг занервничав и стараясь скрыть неловкость. – Ваши следы не должны попасть в кадр, и работать нужно быстро, пока не начался прилив.

Не припомню, чтобы кто-то захотел разделить со мной эту сторону моей жизни: творчество всегда словно находилось в соседней комнате – занятие только для меня, отдушина в моей реальности.

– Понял. – Патрик мгновенно сосредотачивается, что я нахожу трогательным: ведь речь идет всего лишь о послании на песке.

Я зачитываю первый заказ:

– Просто, но со вкусом: «Спасибо, Дэвид».

– Ага, а вот за что спасибо, интересно… – приговаривает Патрик, нагнувшись над песком и выводя первое слово. – Спасибо, что кормил мою кошку? Или что спас мне жизнь? Или что согласился жениться на мне, несмотря на мою интрижку с почтальоном?

Я пытаюсь сдержать улыбку.

– Спасибо, что научил меня танцевать фламенко, – предполагаю я, стараясь сохранять серьезность.

– Спасибо за широкий выбор хороших кубинских сигар!

– Спасибо, что увеличил мой кредитный лимит!

– Спасибо за… – Дописывая последнее слово, Патрик теряет равновесие и ныряет вперед, успев выставить ногу – прямо посреди готовой надписи. – Ох, черт! – отступив, он оглядывает дело ног своих и виновато смотрит на меня.

Я хохочу:

– Я предупреждала, это труднее, чем кажется!

Патрик отдает мне палку.

– Признаю ваше явное творческое превосходство – мой вариант все равно далек от идеала. Вон, все буквы разные.

– Ничего, глаза боятся – руки делают. – Я оглядываюсь в поисках Бо. Щенка приходится срочно подзывать, чтобы отвлечь от краба, с которым он вознамерился поиграть.

– А как вам это? – спрашивает Патрик, что-то выводя в стороне. Я ожидаю увидеть новый вариант «спасибо» и немного обалдеваю, прочитав предложение сходить в ресторан.

– Лучше, – машинально отзываюсь я, – но этого нет среди зака… – Я осекаюсь, чувствуя себя глупо. – А, понятно…

– Может, в «Кросс оук» сегодня вечером? – Голос Патрика дрожит: он тоже волнуется. Это придает мне уверенности.

Я колеблюсь, но лишь секунду, не обращая внимания на забившееся сердце.

– С удовольствием!