Я отпускаю тебя

– Да как это так, она спокойно могла остановиться! – бушевала Кейт, нервно меряя шагами коротенькое расстояние от своего письменного стола до окна. – У нее ледяное нутро – у меня от нее мурашки!

– Ты не могла бы присесть? – Рэй допил кофе и подавил зевок. – От тебя уже в глазах рябит.

Уже в первом часу ночи им пришлось сделать перерыв, чтобы дать Дженне поспать.

Кейт присела.

– Почему, по-вашему, она так легко раскололась спустя столько времени?

– Не знаю, – отозвался Рэй, откинувшись на стуле и пристроив ноги на стол Стампи. – Тут что-то не то.

– А конкретнее?

Рэй покачал головой:

– Просто ощущение. Устал, наверное. – Открылась дверь общего зала, и вошел Стампи. – Как ты поздно! Ну, как столица?

– Бьет ключом, – ответил Стампи. – Бог знает, зачем люди вообще там селятся.

– Уломал мамашу Джейкоба?

Стампи кивнул.

– Ну, в наш фан-клуб она не скоро запишется, но содействовать согласилась. После смерти Джейкоба на нее насели все, кому не лень. Она жаловалась, что и без того нелегко, когда ты иностранка, а трагедия только подлила масла в огонь…

– Когда она уехала из Бристоля? – спросила Кейт.

– Сразу после похорон. В Лондоне большая польская диаспора, Аня там живет в съемном доме с какими-то двоюродными сестрами. Между нами, то, что ее не горят желанием брать на работу, здорово затруднило наши поиски.

– Она охотно шла на контакт? – Рэй сладко потянулся и захрустел суставами пальцев. Кейт вздрогнула.

– Вполне, – подтвердил Стампи. – Вообще у меня создалось впечатление, что она испытала облегчение, когда появилось с кем поговорить о Джейкобе. Представляете, она ничего не сказала родственницам! Говорит, ей стыдно.

– В смысле, стыдно? Чего ей стыдиться, черт побери? – не выдержал Рэй.

– А-а, долгая история. Аня приехала в Великобританию в восемнадцать лет, причем как сюда попала, отвечает довольно уклончиво. Короче, работала уборщицей в офисах в Глитхорне, сошлась с одним из тамошних работников и сразу забеременела.

– То есть с отцом ребенка она уже рассталась? – уточнила Кейт.

– Ну да. Анины родители пришли в ужас от появления внебрачного внучка и потребовали, чтобы дочь возвращалась в Польшу, но Аня отказалась. Говорит, хотела сама справиться.

– А теперь она винит себя во всех грехах. – Рэй покачал головой. – Бедняжка. Сколько ей сейчас?

– Двадцать шесть. Гибель Джейкоба она восприняла как кару свыше за то, что ослушалась родителей.

– Как это все печально, – не выдержала Кейт, сидевшая подтянув колени к груди. – Но это же не ее вина – не она была за рулем той проклятой машины!

– Я язык отболтал, доказывая, но Аня все равно себя изводит. Я сказал, что мы кое-кого задержали и ожидаем предъявления обвинения. Я вперед-то не забежал? – Стампи покосился на Кейт.

– Меня сейчас лучше не цеплять, – огрызнулась та. – По ночам мое чувство юмора спит. Да, мы, раскололи Грэй, но время было позднее, и ее отправили на боковую до утра.

– Тогда и я на боковую, – подхватил Стампи. – Вы не против, босс? – Он растянул галстук.

– Я двумя руками за, – ответил Рэй. – Все, Кейт, хватит на сегодня. Утром попробуем вытянуть из Грэй, где машина.

Они вышли во двор. Стампи махнул на прощание, проезжая через автоматические ворота, и Рэй и Кейт остались стоять почти в полной темноте.

– Какой длинный день, – выдохнул Рэй. Несмотря на усталость, ему отчего-то не хотелось ехать домой.

– Да.

Они стояли так близко, что Рэй улавливал слабый аромат духов Кейт. Сердце у него забилось сильнее. Если он ее сейчас поцелует, обратной дороги не будет.

– Ну что, тогда спокойной ночи, – сказала девушка, стоя неподвижно.

Рэй отступил на шаг и вынул ключи.

– До утра, Кейт. Спокойных снов.

Отъезжая, он тихо выдохнул. Еще немного, и он бы перешел черту.

Все было слишком близко.

Только в два часа ночи Рэй наконец рухнул в кровать – и, по ощущениям, через минуту запищал будильник. Он спал беспокойно, не в силах не думать о Кейт, и тщетно запрещал себе мысли о ней во время утреннего совещания.

В десять они встретились в столовой. Рэю стало интересно, думала ли и Кейт о нем всю ночь, но он выбранил себя за эту мысль. Он ведет себя нелепо, и чем скорее он оставит прошлое в прошлом, тем будет лучше.

– Я уже стар, чтобы работать сутками, – пожаловался он, когда они с Кейт стояли в очереди за Мойриным «дежурным завтраком», который в управлении прозвали холестериновым за несомненную способность забивать сосуды жиром. Рэй немного надеялся, что Кейт возразит, но сразу же почувствовал себя глупо.

– А я рада, что не работаю патрульной, – отозвалась она. – Помните, как зверски хочется спать в три утра?

– Такое не забывается. Стараешься не заснуть и мечтаешь, чтобы подвернулась погоня – взбодриться на адреналине. Сейчас я бы так не смог.

Они понесли тарелки с беконом, сосисками, яичницей, кровяной колбасой и тостами к свободному столу. За едой Кейт успевала просматривать «Бристоль пост».

– Обычное чтиво, – сказала она. – Выборы в муниципалитет, школьные праздники, жалобы на собачье дерьмо… – Свернув газету, она отложила ее в сторону. С фотографии на первой полосе на них глядел Джейкоб Джордан.