Я отпускаю тебя

Я взял отгул на работе и сам отвез тебя в клинику.

– У него скоро сформируются пальчики – правда, поразительно? – тараторила ты, начитавшись книжек о младенцах. Ты стала одержима беременностью, накупила горы журналов и сидела в Интернете, просматривая советы относительно родов и грудного вскармливания. Что бы я ни говорил, разговор неминуемо сворачивал на детские имена или список вещей, которые предстояло купить.

– Да, кто бы мог подумать, – ответил я. Я все это уже слышал. Беременность не сработала так, как я рассчитывал: упрямая как черт, ты по-прежнему пропадала в мастерской, и когда я приносил тебе чай или массировал стопы, благодарности я не получал. Ты больше внимания уделяла нерожденному ребенку, который даже понятия не имел, что о нем говорят, чем собственному мужу, стоящему перед тобой. Я представлял, как ты склоняешься над новорожденным, совершенно забыв о моей роли в его создании, и мне отчего-то все чаще стало вспоминаться, как ты часами играла с тем котенком.

Когда врач размазывала гель по твоему животу, ты вцепилась мне в руку и сжимала до тех пор, пока мы не услышали ритмичный глухой стук и не разглядели на экране крошечное трепещущее пятно.

– Вот голова, – указала врач. – И можно различить его ручки – он вам машет!

Ты засмеялась.

– Значит, мальчик? – с надеждой спросил я.

Врач обернулась:

– Это фигура речи, пол мы еще долго не узнаем. Но все выглядит хорошо, нормальные размеры для вашего срока. – Она распечатала снимок и протянула тебе: – Поздравляю!

К гинекологу нам было через полчаса, и мы ждали в приемной в окружении других пар. Напротив, безобразно раскорячившись, сидела женщина с гротескно огромным животом. Я отвел взгляд и почувствовал облегчение, когда нас пригласили в кабинет.

Врач взяла у тебя голубую папку и проглядела записи, уточняя у тебя детали и подкладывая информационные листки о питании и здоровье беременных.

– Моя жена уже и так эксперт, – не выдержал я. – Она прочла столько книг, что знает все.

Гинеколог оценивающе поглядела на меня:

– А вы, мистер Петерсен? Тоже эксперт?

– Мне это не нужно, – отрезал я, выдержав ее взгляд. – Не я же буду рожать.

Она ничего не сказала.

– Давайте-ка померим давление, Дженна. Закатайте рукав и кладите руку вот сюда, на стол.

Ты поколебалась, и лишь через секунду я понял почему. Челюсти у меня невольно сжались, но я сел посвободнее, наблюдая за происходящим с напускным безразличием.

Синяк у тебя выше локтя стал бледно-зеленым. Он сильно выцвел за последние дни, но упорно не желал проходить, как все твои синяки. Я знал, что это невозможно, но иногда мне казалось, будто ты нарочно держишься за них, чтобы напоминать мне о случившемся и провоцировать у меня чувство вины.

Гинеколог промолчала, и я немного расслабился. Она измерила тебе давление, оказавшееся несколько повышенным, записала цифры и повернулась ко мне:

– Не могли бы вы подождать в приемной? Я хочу поговорить с Дженной наедине.

– В этом нет необходимости, – отказался я. – У нас нет секретов друг от друга.

– Это стандартная практика нашей клиники, – холодно сказала врач.

Я посмотрел на нее, но она не дрогнула, и я встал.

– Прекрасно. – Я не торопясь вышел в коридор и встал у кофемашины, откуда мне была видна дверь кабинета.

Оглядевшись, я заметил, что ни одного мужчины без своей жены в приемной больше нет. Никого не просили выйти. Я пересек коридор и распахнул дверь, не постучав. У тебя что-то было в руке, и ты сунула это между страницами медицинской карты. Маленький бумажный прямоугольник голубого цвета с каким-то логотипом наверху.

– Дженнифер, нам нужно переставить машину, – сказал я. – Мы припарковались только на полчаса.

– А, ладно, извините, – последнее было адресовано гинекологу, которая улыбнулась тебе, не обратив на меня ни малейшего внимания. Подавшись вперед, она тронула тебя за руку:

– По телефону на первой странице карты звоните в случае любых вопросов.

Домой мы ехали молча. Ты держала распечатку УЗИ на коленях, изредка прикладывая ладонь к животу, словно пытаясь увязать то, что ты чувствуешь, с тем, что ты видишь.

– О чем гинеколог хотела поговорить? – спросил я, когда мы доехали домой.

– О моей истории болезни, – ответила ты, но слишком быстро, словно заученно.

Я знал, что ты лжешь. Позже, когда ты заснула, я пролистал твою карту, желая найти голубую визитку с круглым логотипом, но ее там не оказалось.

Я наблюдал, как ты меняешься, как растет у тебя живот. Я рассчитывал, что твоя зависимость от меня усилится, но вместо этого ты стала более самодостаточной и стойкой. Я снова терял тебя, на этот раз из-за ребенка, и не знал, как тебя вернуть.

Лето выдалось жарким, и ты взяла в привычку ходить по дому в опущенной под выпирающий живот юбке и задранной куцей майке. Пупок у тебя торчал – я не мог на это смотреть. Я не понимал, почему тебе так нравится разгуливать в подобном виде и даже открывать дверь.

Ты перестала работать, хотя до родов оставалось много недель, и я рассчитал уборщицу. Какой смысл платить за уборку, если ты целыми днями дома и ничего не делаешь?