Я — Оззи

Следующий альбом мы записывали в замке с привидениями, где-то на абсолютном отшибе. Не знаю, бля, кому пришла в голову эта гениальная мысль, но наверняка не мне. Замок назывался Клиэрвэлл, находился в Форест-оф-Дин на границе с Уэльсом, а мы обосрались от страха в первый же день. Там был ров, опускающаяся решетка на воротах, кровати с балдахином в комнатах, повсюду огромные камины, головы животных на стенах и старый, темный, покрытый плесенью подвал, где мы репетировали. Замок был построен в 1728 году на месте бывшего постоялого двора Тюдоров. Местные рассказывали, что ночью по коридорам со стоном и воем блуждает безголовое тело. Мы поржали над этим, но как только чемоданы были распакованы, все начали подсирать от страха. По крайней мере, мы перестали беспокоиться о материале для новой пластинки. Нас больше пугала перспектива спать поодиночке в этих старых понурых комнатах, с развешенными на стенах мечами и доспехами, чем мысль о том, что наш новый альбом не разойдется миллионным тиражом. Как оказалось, никакие мы не Повелители Тьмы, а просто Короли Серунов, если уж на то пошло. Помню, как на Рождество в Филадельфии мы отправились посмотреть фильм «Экзорцист». Были так зашуганы, что сразу же пошли на «Жало» для контраста. Все равно, со страху спали в ту ночь все вместе в одном номере. Забавно, но спустя много лет, Линда Блэр, сыгравшая в этом фильме девочку, одержимую сатаной, встречалась с моим корешем, Гленном Хьюзом из «Deep Purple». Ей определенно нравились музыканты. Она даже гульнула разок с Тедом Ньюджентом. А ко мне как-то не приблизилась.

Блядь, ни разу!

Замок Клиэрвэлл не был пределом наших мечтаний, когда мы приступали к записи пластинки. Первоначальный план предполагал возвращение в Бел Эр для работы над текстом и музыкой, но мы узнали, что ни фига из этого не выйдет, потому что Стиви Вандер поставил огромный синтезатор в нашей любимой студии «Record Plant». А значит, этот замысел отпал сам по себе. И очень хорошо, ведь когда мы записывали наш последний альбом в Лос-Анжелесе, нас почти доконал кокаин. В то же время, в замке Клиэрвэлл нам грозила только смерть от страха.

И конечно, мы старались, очень старались, чтобы именно так и случилось.

Не прошло и дня, а уже начались приколы. Я был в первых рядах: прознал, что если вставить катушку в восьмидорожечный магнитофон и убрать громкость до нуля, то в конце песни раздастся громкое «ЧА-ЧАНК-ЧИК», которое эхом разлетится от каменных стен. Ну, я и спрятал магнитофон у Тони под кроватью. Перед тем как он пошел спать — а до этого, для пущего страху, состоялся спиритический сеанс в подземелье — я пробрался в его комнату, нажал воспроизведение и убрал громкость. Потом смылся оттуда в соседнюю комнату.

Наконец, услышал, как Тони ложится в постель.

Жду.

Свет в замке гаснет, становится темным-темно. Если не считать треска стропил и ветра, который стучит в оконные рамы, царит полная тишина.

Я терпеливо жду.

И вдруг в темноте: «ЧА-ЧАНК-ЧИК»!

Одновременно из комнаты доносится отчаянное «ААААА!», а потом Тони с грохотом свалился с кровати. Двери открываются, он влетает в одних трусах и орет:

— У меня там что-то есть! Блядь, у меня в комнате что-то есть!

Много дней я смеялся над этим.

Замок позволял нам забыться, но не помогал в написании песен. Проблема заключалась в том, что «Vol.4» уже стал классикой, по крайней мере, по меркам «Black Sabbath». Поэтому мы хотели записать его продолжение, еще один классический альбом. Только это невозможно контролировать. В определенном смысле, нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Не думаю, чтобы Майкл Джексон однажды сел и подумал: «Знаете что? Через год запишу альбом, назову его «Thriller»[49], каждая песня произведет фурор, а я буду продавать по миллиону пластинок в неделю». Такое невозможно запланировать.

С другой стороны мы панически боялись влиться в ряды всех этих групп, которые начинали с парочки классных, по мнению публики, альбомов, а потом просто гнали сплошную халтуру. Никто из нас не мог осознать, как сильно изменилась наша жизнь после возвращения в 1969 году из «Star Club». Думаю, мы все ожидали, что однажды пруха закончится и наша песенка будет спета.

Лично меня больше всего беспокоил тот факт, что мы делаем не совсем то, что ожидают от нас поклонники. Я знал, что мы не можем бесконечно клепать «Iron Man», мы должны развиваться. Но с другой стороны, нельзя в каждую вещь воткнуть духовые инструменты и играть какой-нибудь дебильный абстрактный джаз. И пока группа будет носить название «Black Sabbath», мы должны играть тяжелую музыку в духе «Black Sabbath», чтобы люди относились к нам серьезно.

Возьмем, к примеру, того парня, что играл Бэтмэна. Это хороший актер, но если в следующем фильме ему придется сыграть официанта-гея, зрители все равно до конца фильма будут ждать, когда же он сорвет с себя смокинг и сиганет в окно в облачении супергероя.

А значит, мы должны были действовать крайне осторожно.