Я — Оззи

Мы сыграли свадьбу на Гавайях, по дороге на концерт в Японии. Скромная церемония состоялась на острове Мауи. Дон Арден появился, но только потому, что Шарон должна была подписать какие-то бумаги. Приехали моя мама и сестра Джин. Шафером был Томми. Самое смешное то, что в Америке нужно сделать анализ крови, чтобы получить разрешение на свадьбу. Я бы вовсе не удивился, если бы парень из лаборатории позвал меня и сказал: «Мистер Осборн, в вашем алкоголе мы обнаружили следы крови».

На свадьбе спиртное лилось рекой, я уже молчу о семи бутылках «Хеннесси» в свадебном торте. Если бы вас заставили дунуть в трубочку после одного такого кусочка, вы бы отправились за решетку. А я, вдобавок, курил какую-то забойную травку. Дилер называл ее «Мауи-Вауи».

Мальчишник был фарсом. Я так нахерачился в отеле, что ничего не помню. На одной фотке лежу в ауте, когда все собираются выходить. Классика жанра, бля. А первая брачная ночь — это была та еще драма. Я не смог дойти до комнаты, чтобы исполнить супружеский долг. В пять утра управляющий отеля позвонил Шарон в номер и сказал:

— Вы не могли бы забрать своего мужа? Он уснул в коридоре и мешает горничным.

Вскоре после того, как я чуть не обоссал своего будущего тестя, он перестал называть меня Оззи. Вместо этого звал меня «Овощем». Например: «Пошел на хер, Овощ!», или «Чтоб ты сдох, Овощ!», или «Убирайся на хер из моего дома, Овощ!» Я понимаю, что парень был расстроен — никому не понравится, когда его поливают мочой — но я считал, что он слегка перегибает палку.

Откровенно говоря, это все — цветочки по сравнению с тем, как он разговаривал с Шарон. Даже не представляю себе, чтобы родной отец так мог костерить, а Шарон как-то все это терпела. Она была невероятно терпеливой. Или просто закалённой в боях. В большинстве случаев, расстраивался я. Сидел и задавал себе вопрос: как нормальный человек может выдумать такие глупости, мало того, обложить ими свою родную дочь. А это были самые гнусные слова, которые только можно выловить с самого дна помойного ведра.

А потом, вдруг, ни с того, ни с сего, они снова становились друзьями.

В таких условиях Шарон воспитывалась и потому была такой непробиваемой. Я нуждался в таком человеке, который будет мне противостоять. Но одно дело противостоять мне и совсем другое — своему отцу.

В конце концов, то, что произошло между ними, было ужасно. В то время, я постоянно пребывал в алкогольно-наркотическом ауте и, соответственно, не знал точно, что к чему, впрочем, не мое это дело распространяться на эту тему. Наверняка, Шарон узнала о том, что у Дона есть любовница младше ее. Когда мы расставались с «Jet Records», Дон страшно рассердился, и мы должны были заплатить ему полтора миллиона долларов, чтобы выкупить у него мой контракт и чтобы он не довел нас до банкротства судебными исками. Между ними постоянно вспыхивали ссоры, которые стали невыносимыми. В итоге они перестали разговаривать друг с другом, и это молчание продлилось практически двадцать лет.

Для нас во всем этом был один плюс. Мы влезли по уши в долги и выкупили все мои контракты, благодаря чему, никто более не навязывал нам свои условия. Помню, как Шарон пошла на встречу с людьми из «Essex Music» и сказала:

— Хорошо, сколько я вам должна заплатить, чтобы вы от нас отстали? И так нашему плодотворному сотрудничеству — конец, потому что мы не будем плясать под вашу дудку. Назовите сумму и мы заплатим.

Через неделю я стал правообладателем своих песен.

А в это время Дон, даже если и считал меня овощем, с самого начала пытался заполучить назад мой контракт, который Шарон вырвала из его лап. Чаще всего он пытался развалить наш брак. Если мой тесть хотел кому-нибудь подложить свинью, он мог быть хитрой бестией. Например, когда мы остановились с Шарон в «Beverly Hills Hotel» и для форсу взяли напрокат белый «Роллс-Ройс Корниш», чтобы покататься на нем по городу. Потом я нажрался, из-за чего мы вдрызг разругались с Шарон, она тотчас свалила, сказав, что возвращается в Англию. Буквально через две минуты после того, как за ней закрылись двери, звонит телефон.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Ово… э… Оззи — говорит Дон. — Это срочно.

Когда сейчас думаю об этом, мне кажется, что Дон перед отелем поставил своего человека, который поджидал, когда Шарон уедет на «Роллсе» без меня. А как же еще он узнал бы о том, что я остался один? Мне не хотелось говорить с ним, но я не мог ему отказать. Типок был отвратительный. Поговаривают, что он держал в столе заряженный пистолет.

Дон приехал ко мне и начал рассказывать о моей жене самые гнусные вещи, какие только можно себе представить. Я никогда не слышал ничего более омерзительного. То, что он говорил, не мог сказать человек. А ведь он говорил о родной дочери.

Наконец-то он прервался, чтобы перевести дух и спрашивает меня:

— Ты знал об этом, Оззи? Ты знал, кто твоя жена на самом деле?

Очевидно, рассчитывал, что я психану, брошу Шарон, вернусь в «Jet Records» и начну все с начала.