Я пел прошлой ночью для монстра

Я говорю со своим попечителем. Говорю с Рафаэлем. Рафаэль говорит, что Бог помогает ему оставаться трезвым. Может быть, Бог написал на его сердце «трезвость». Может быть, он написал это слово и на моем сердце тоже.

Но сегодня! Сегодня не тяжелый день. Начать хотя бы с того, какой чудесный сон мне приснился. Мягко падал снег. Я шел по лабиринту совершенно обнаженный, но мне не было холодно. Я чувствовал себя совершенным. Никогда еще во мне не было этого слова. Я ощущал в душе лето, хотя вокруг была зима. В моем сердце больше не было бумажных клочков — в нем были листья. Тысячи летних листьев. По пути к центру лабиринта снег сменился листопадом из зеленой листвы — прямо как в дневнике Рафаэля. Синева небес была чиста и потрясающе красива. Когда я дошел до центра лабиринта, то увидел там всех: Марка и Лиззи, Анни и Шейлу, Джоди и Мэгги, Рафаэля и Шарки, Эмита и Адама. Даже своих родителей и брата. Они все стояли там. И все были совершенными и цельными. Они больше не были сломленными. Они все походили на ангелов.

Я проснулся в слезах.

И это были не печальные слезы. Это были счастливые слезы.

Записав свой сон, я внимательно вгляделся в картину, которую рисовал. На ней я шел по дороге. Я держал в руке свое сердце, и дорога вела в небеса. Мне вспомнилось, как Адам сказал мне, что любой может подойти и стереть тот нарисованный мной карандашный рисунок. Но в этот раз никто не сможет стереть меня. Никто.

Я сегодня пораньше уйду из школы, сразу после ланча. За мной заедет Рафаэль, и мы поедем с ним в суд. Рафаэль собирается меня усыновить. Думаю, он решил это, когда я спросил его, могу ли звать его отцом. Мне всем сердцем хотелось иметь отца, а Рафаэлю всем сердцем хотелось иметь сына. Да, мне исполнилось девятнадцать, да, я знаю это. Но, наверное, в душе я все еще мальчишка. Раньше меня это пугало, я думал, что не должен ощущать себя так. Но я так себя ощущаю. И я принял это в себе.

Я помню тот день, когда спросил Рафаэля, могу ли называть его отцом. Он ничего не сказал. У него просто не было слов. Но слезы в его глазах означали: «Да, ты можешь называть меня отцом». Мой отец… он мертв. Я любил его и всегда буду любить. Он делал все, что мог.

Но теперь у меня есть Рафаэль, и теперь он мой отец.

У Бога вот что хорошо — он дает вторые шансы.

Так что днем я получу новое имя. Я больше не буду Закарией Джонсоном Гонзалесом. Я буду Закарией де ла Тиерра.

Я влюблен в свое новое имя.

Я вспоминаю старого Зака, глядя в зеркало на нового. У меня ореховые глаза. Сегодня они зеленые.

Я взял мобильный, решив позвонить Адаму. Я не говорил с ним уже несколько месяцев. Я набрал его номер и подождал. Мне ответил автоответчик. Я улыбался, слушая голос Адама. Оставлю ему сообщение.

— Привет, Адам. Это Зак. Помнишь нашу шкалу счастья? Сегодня я достиг десятки. Представляешь?! Десятки! Я проснулся этим утром и обнаружил, что Бог написал на моем сердце «счастье». Адам, у меня сегодня просто потрясающий день.