'Я - писатель незаконный' (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)

На мой взгляд, одним из таких предупреждений, тоже оставленных украинскими национал-дурнями без внимания, была Куреневская катастрофа, кажется случившаяся в году 59-м - 60-м. Огромная масса земли вместе с водой хлынула из Бабьего Яра вниз на Куреневку. Было много жертв. Как при катастрофах случается, кажется, и невинных тоже. Погибли роженицы Лукьяновского роддома, погибло много прохожих, пассажиров трамваев и автомобилей... Катастрофу, конечно, пытались приуменьшить и замолчать... Было, кажется, сообщение, что в результате технических ошибок, неправильного намыва воды в Бабий Яр насосами, произошел несчастный случай, земляной массой залило часть Куреневки. Принимаются меры к ликвидации последствий и так далее. Но в городе о том много говорили, рассказывали о большом числе жертв, о разрушениях. Говорили, конечно, по-разному. Один "шчирый" украинец в магазине, видно не вполне во мне разобравшись, сказал мне, весело подмигнув:

- Надо было лучше засыпать...

Он имел ввиду, конечно, не Бабий Яр, а мертвецов в Бабьем Яру. Несмотря ни на что, хорошее время было при "интер" для украинских националистов, веселое, "шчирое". Да и тогда, при немецких социалистах-националистах, по крайней мере в первое время было весело. Пока не начали принудительно отправлять в Германию на рабскую работу и была надежда на самостийность, так и не сбывшаяся, ибо Гитлер имел иные планы по созданию украинского протектората, а Крым -присоединить к Рейху, поселив там южных тирольцев, изгнав оттуда славян, татар и все прочих. И не ведают "ци украински арийцы", что в официальном документе гитлеровцев было сказано: "После войны и победы, украинцев, белорусов и поляков хоть на фарш". Если этих на фарш, то нынеших с СС-медалями, да и прочих, им подобных, кому скармливать? Свинья не возьмет... Однако тогда, при расстрелах евреев в Бабьем Яру, у понидилок 29 сентября 1941 года, то есть 60 лет назад, веселей им было, чем нынешним еще не отправимшимся в ад старикам и их молодым наследникам.

Киев тогда вообще веселился. Погода была хорошая, сентябрьская золотая осень. Работало кино для украинской толпы, работали театры, правда, только для немцев. Кажется, в начале 90-х годов в Берлине ко мне пришел немец-фотограф, человек уже немолодой. Его прислало одно парижское издательство, где должна была публиковаться моя книга. Я с ним разговорился, выпили вина. Узнав, что я уроженец Киева, немец-фотограф, видно желая сделать мне приятное, сказал:

- О, какие у меня о Киеве хорошие воспоминания. Какой замечательный оперный спектакль я там слушал в Киевском оперном театре.

- А когда это было? - спросил я его.

- В конце сентября 41 года, - ответил он. Немец этот, оказывается, был фронтовым фотографом.

- Слава Богу, что я встретился с вами только теперь, - сказал я.

Немец-фотограф наслаждался музыкой в Киевском оперном театре как раз тогда, когда в киевском Бабьем Яру происходили расстрелы. Слышал ли он о Бабьем Яре? Может, был он там по долгу службы и фотографировал, как теперь по долгу службы фотографировал меня? Я его хотел о том спросить, однако не спросил.

То, что произошло в Бабьем Яру не соответствует как символ любопытствующей холодной психологии фаустовского научного человека. Смысл Бабьего Яра как символа скорее передается античным, греческим словом "космос". Космос ужаса, космос зла и комос неземного Божьего возмездия, пути которого неисповедимы со своими предзнаменованиями. Иной раз, это чернобыльская беда, иной раз - Куреневская катастрофа, а иной раз... Кто знает, что может случиться иной раз...

Этот материал не только и не столько о жертвах - о них уже немало написано, в частности в книге профессора Эрхарда Вина, которую он мне прислал. Материал должен быть об убийцах и их наследниках, который мог бы хорошо и своевременно прозвучать в документальном фильме. Из восьми фильмов, автором сценариев которых я был, не было ни одного документального, только игровые. Однако значения это не имеет. Главное - искусство, которое едино и в документальном, и в игровом фильме. Конечно, документальный сценарий требует своей специфики, своеобразного подбора материала, своеобразного сценарного, режиссерского, операторского решения. Очень важна музыка. Не мелкая, а героическая, близкая по духу Бетховену. Сейчас, по прошествии 60 лет, мне стало ясно, что фильм должен быть лирическим, со светлой печалью. Это должны быть не стоны и плач, а реквием по жертвам. Лучшим венком на общую могилу жертв Бабьего Яра должно было бы стать обличение и наказание убийц и их наследников, моральное уничтожение убийц, хотя бы средствами киноискусства.

19. Вокруг "Веревочной книги"