Я побит – начну сначала! Дневники

«Расцветали яблони и груши…», – затянул кто-то. Старик радостно заулыбался, отошел в сторону и, довольный, лег спать. А песня окрепла и допелась до конца. Сплющенная, исковерканная, лишенная мотива и смысла, ползла она под черным потолком цеха. Пел и еще один хромой – тот, который тоже танцевал цыганочку, несмотря на протез, и которого очень обидела одна женщина – тем, что не пошла с ним танцевать вальс. Он был так трогателен (я боюсь сказать, жалок) в тот момент, когда, немного обескураженный, стоял в пустом кругу на одной ноге и протезе и, видно, очень помнил об этом. Неосознанная обида вылилась в то, что он потянул товарища танцевать вальс, смутился и первый ужасным, резким голосом подхватил «Катюшу», пел скосив рот и всеми оставшимися силами старался петь громче. Мне показалось, что песня эта – отражение его духовного мира: изувеченного, лишенного художественного восприятия.

Очень хороша была одна деталь. Конферансье объявил: «Выступают студенты Театрального института им. Луначарского». Со мной рядом сидел парень, пьяный-пьяный. Он глупо, но очень радушно ухмылялся, слушая музыку слов и не вдаваясь в их смысл.

«Луна-чар-ско-го», – повторил парень ласково звучное слово и от души захлопал.

«Давай про Москву!». «Ты гармонист, играй про сто-о-ли-цу»… Все говорили разом, и гармонист, потеряв надежду что-либо понять, яростно таращил глаза во все стороны. Наконец над толпой закружилась голова какого-то длинного дяди, который, набрав в легкие воздуху, заорал так, что все замолчали. Это он запел: «Я по свету немало хаживал, жил в землянке…». Все замолкли.

Маленький рабочий, стоявший рядом, испуганно обернулся и отчаянно и робко запросил, теребя его за рубаху и просительно глядя вверх: «Коль, а Коль… давай другую… а?» Это было сказано в полной тишине и так наивно, что все кругом разом захохотали.

Видел заводского «Жору». На нем «заграничное» пальто с плечами типа «кило-ват». Он очень высокого роста, пальто висит на нем «шикарно». Белые волосы «небрежно» спадают на лоб, под которым тоже с каким-то шиком сидит длинный, тонкий нос.

Надо было видеть, с каким видом он подходил к девчатам, брал их, с какой манерой танцевал, как смотрели на него девчата, как, отчаявшись, тянули его за рукав к себе, как он был на седьмом небе, но корчил безразличие, чтобы понять очень многое. (Не забывать этого. Это не смех, а слезы.)

Сижу на улице около института. Погода прояснилась. Солнышко. Мимо проезжает машина. В ней (внимание обострилось!) морской офицер и женщина. С какой-то проскальзывающей сквозь расстояние женственностью и игривостью она обнимает его одной рукой, другой поворачивает лицо к себе… Машина проехала… в заднем окошке поцелуй, что ли… не разобрал…

И нахлынули мысли, образы, желания!!! (Очень интересно!)

Тоже о машине. Заглянул: в ней «гранд-дама», у нее на руках собака со старушечьим лицом, и они обе зевают, презрительно и отчужденно глядя в окно. (Откуда у нас такие?)

О чем я тоскую? Чего мне надо? Бог его знает!

08.09.47 г

Прошел праздник. Да как хорошо! В этот раз веселился даже я. Но это было не совсем хорошо, так как я был занят собой и своими настолько, что внешних впечатлений не осталось. Помню только, что какие-то люди весело подхватили наши песни и все смотрели на нас, но мне, да и всем, было решительно все равно, даже как-то радостно от этого.

Мы ведь гуляли курсом. С нами – Слава со второго курса. Варенька и Виля были тоже с нами, потом ушли. Приходили еще ребята со второго, но от них повеяло таким, что меня это просто испугало. Парень худой, с ровными, прямыми линиями лица, в кричащей шляпе, девчонки с испорченными лицами, небрежно одетые. Они договаривались идти куда-то. Что-то безнадежное, какая-то тоска по утраченному была во всем, словно они давно махнули на все рукой. Понял! Они собирались на праздник, выпить без всякого энтузиазма, несколько раздраженно и устало. (Молодежь. Актеры!)

Завтра едем куда-то в Челюскино заниматься стрельбой и стройподготовкой. Посмотрим.

Да! Со мной случилось таинственное приключение. Еще в МГТУ, когда я сдавал там экзамены, прошел слух, что я сдаю и в Вахтанговском, ко мне подошел какой-то парень и сказал: если я хочу идти в Вахтанговское, ему надо со мной поговорить. О чем? Видно будет. Я твердо решил (даже ничего другого не приходило в голову), что он будет меня отговаривать. На этом все и кончилось… Сегодня этот парень пришел к нам в институт, нашел класс, где я занимаюсь, вызвал меня, напомнил мне, кто он, и спросил, где мы можем встретиться, чтобы поговорить. Я опять подумал, что он будет ратовать за МГТУ и против Вахтанговского. Но он очень просил прийти, много раз переспрашивал, точно ли я приду. Дал мне свой телефон и взял у меня мой (на всякий случай). Я начал понимать, что он очень чем-то заинтересован в этом деле, и дело тут не во мне. Он понял мое смятение и сказал, что, когда я приду, я узнаю, в чем дело, да так многозначительно, что в голове у меня возник рой мыслей.

Посмотрим! Я должен пойти к нему сегодня в 7 часов на Б. Кисловский.

13.09.47 г