Я подарю тебе крылья. Книга 2

– Мой отец – капитан, за его спиной находились люди, и он отвечал за их жизни. Он командовал всем экипажем. Он считал себя сильным. Но мужчины морально слабее – это факт. И он часто приходил домой в подавленном настроении, угрюмым, задумчивым. Мама это замечала и пыталась с ним разговаривать. Но он молчал, держа все в себе, пока она хитростью не выведывала причину плохого настроения. Однажды я слышала такой разговор, и поверь, папа всегда уходил от нее с гордо поднятой головой. Мы, женщины, сильные, но бог не просто так дал нам это качество. Значит, кому-то мы его должны отдать. И если я отдам его тебе, это сделает меня счастливой.

Даниэлю показалось, что он умер и перед ним стоит ангел, напевая песенку про отпущение грехов. Он обернулся к девушке, чей голос, как молитва, только что сошел на него, но над ее головой не было нимба.

– Я не нуждаюсь в этом. И давай закроем эту тему.

– Хорошо. – Она отступила на шаг, внимательно всматриваясь в его глаза. Она прекрасно знала, что он не хочет казаться слабым. Ведь Даниэль Фернандес Торрес не мог этого признать. – Значит, это буду не я. Но это и к лучшему, мой мозг не взорвется от идей, как тебе помочь.

– Мне не нужна помощь, и уж тем более от женщин. – Он задумался, пытаясь вспомнить хоть одну женщину, которая с таким пристрастием интересовалась его прошлым. Их всех интересовало настоящее – четыре желтые лычки на его погонах, статус капитана, красивая форма и деньги. Никто никогда не лез в его душу, даже Паула боялась задать лишний вопрос. Сейчас перед ним стояла та, которую было не удивить ни статусом капитана, ни деньгами – она принимала жизнь такой, какая она есть. В его жизни эта сильная духом девушка стала первой.

– Конечно, – улыбнулась Оливия, щурясь хитрым взглядом, – проще ненавидеть прошлое. Ненавидеть детство, ненавидеть его запах, перекладывая на него всю злость. Ты прикрываешься ненавистью, которая не дает тебе дышать глубоко и спокойно.

Даниэль стиснул зубы, пытаясь не нагрубить ей, вспоминая постоянные разногласия между ними. Бог послал ему испытание в лице Оливии Паркер, которая пыталась вернуть его обратно в прошлое.

– Что мне делать? Есть персики, от которых меня выворачивает?

– Наверняка ты ел их в детстве постоянно, и, если оно было счастливым, их запах не может ассоциироваться со смертью отца.

– Моя сестра – психолог, но даже она не смогла помочь мне, Оливия, не старайся.

Возможно, все его женщины были не плохим вариантом. Они молча радовались тому, что имели его рядом с собой. Но Оливии этого было мало.

– Хорошо, – кивнула девушка, закусив нижнюю губу и опустив взгляд.

Она стояла напротив него с поникшими плечами и обиженным видом, такая красивая, что Даниэлю захотелось забрать все свои слова обратно и слушать ее щебет бесконечно. Он прекрасно осознавал, что ее слова не были лишены смысла и она хотела хоть как-то помочь.

– Хорошо? – Он сделал удивленный вид, пытаясь воскресить ее старания. – Оливия Паркер сдалась?

И он увидел. Сначала легкая улыбка коснулась ее губ, и взгляд утреннего неба устремился на него. Девушка прошла к шкафу и открыла дверцу, доставая пиджак с шевронами на рукавах – его форму.

– Запах твоей одежды для меня – как для тебя запах персиков, Даниэль. – Она прижала одежду к себе. – Она пахнет моим детством: авиационным топливом, самолетом, аэропортом. Этот запах мне до боли знаком, я росла в нем. Ты пахнешь так, как мой отец, и это вызывает у меня только приятные воспоминания. Запах персиков не может вызывать у тебя агрессию, ты должен любить его.

– Я пахну топливом? – удивился он и тут же встретился с недовольным взглядом Оливии. – Я не чувствую, видимо, привык.

– Ну, значит, привыкнешь и к персикам. – Она повесила его форму в шкаф и закрыла дверцу.

– Не привыкну, можешь не стараться. Я – не ты. И больше не заводи этот разговор. Считай, что у меня аллергия.

Его тон заставил девушку обернуться, встречаясь с недовольным взглядом капитана. Он кивнул, прищурив глаза, и вышел из спальни.

Больше она не произносила слово «персики», в его доме оно было под запретом. Но нарушать запреты уже стало ее традицией. Сейчас персиков хотелось как никогда сильно.

Всю ночь сверкала молния, будто желала разделить Аравийский полуостров пополам. Дождь, большими каплями стуча по крыше, заставлял считать часы до вылета.

– Я люблю дождь, когда сижу дома, но боюсь во время полета, – прошептала Оливия, – тебе сложнее работать…

– Раз в десять, – перебил ее Даниэль, не отрывая головы от подушки и даже не открыв глаза. – Спи, ничего не изменится в ближайшие сутки.

Теперь она точно не уснет, в голове крутится столько мыслей… И дождь здесь ни при чем. Все дело в скорых переменах: завтра она скажет Мел, что съезжает с квартиры. Завтра они уже не сядут есть пиццу вдвоем, делясь переживаниями и интересными историями из рейса. С завтрашнего дня Оливия не будет слышать бурчания Мел по поводу чемодана в прихожей. Оливия будет скучать.