Я подарю тебе свое разбитое сердце

Я закатил глаза, слушая, как мама снова говорит о том, как важно беречь себя. Она всегда говорит об осторожности, о здоровом питании и регулярных обследованиях. Я понимаю, что она переживает, но иногда мне кажется, что она не понимает: я уже победил. Я боролся с этой темной тенью, и теперь она в прошлом. Каждый раз, когда родители напоминают о болезни, у меня внутри что-то сжимается. Я не хочу жить в страхе, в постоянной тревоге, что рак снова может вернуться. Я выжил, и этот опыт, хотя и ужасный, закалил меня. Я хочу, чтобы они отпустили это. Я хочу, чтобы они видели, что я уже не просто выживаю — я живу.

— Миссис Феррар, Стефан говорил, что вы во Флореции разводите лошадей для скачек, — в разговор влезла Валери, спасая меня от продолжения этих нотаций.

— Этим сейчас занимается Родриго, дедушка Стефана, а у нас своя юридическая кампания.

— Так, наверное, очень красиво.

— Приезжайте летом к нам в гости, — произнес папа.

— Серьезно? — Стивен с Валери переглянулись.

— Конечно.

В гостиную зашла Милисента. В руках она держала несколько тарелок с ужином, пока я разливал по бокалам вино.

— Я помогу тебе, — произнес я, целуя девушку в щеку.

Зашел на кухню и оперся руками о столешницу, чувствуя недостаток кислорода. После того как Мили вернулась в мою жизнь панические атаки еще ни разу не накрывали меня с головой. Однако это случилось сейчас. В тот момент, когда, казалось бы, уже все хорошо. В глазах начало темнеть я, возможно, я бы потерял сознание, если бы легкие руки Гринграсс не легли бы мне на талию.

— Стефан, тебе плохо? — осторожно спросила она.

— Нет, уже нет…, — я выдавил из себя улыбку, а про себя молился, чтобы из носа снова не пошла кровь.

— Дать тебе водички?

— Нет, уже все хорошо, правда, — я взял ее ладони в свои и поцеловал.

Мы взяли по тарелкам и вышли обратно в гостиную.

Три часа спустя все разошлись по своим домам. Стивен и Валери пригласили нас к себе в гости на выходные, а мама с папой сказали, что завтра уже улетают обратно, потому что послезавтра у них суд с какой-то фирмой. Я сказал, что мы обязательно приедем их проводить в аэропорт.

Милисента, как я и ожидал, очень понравилась моим родителям, что совсем не удивительно, потому что она необыкновенная девушка. Все в ней привлекает окружающих: внешность, ровная осанка, манера речи, спокойствие, ее доброта и внутренние качества, мимо которых невозможно пройти. До Милс я еще никого не знакомил с родителями. В основном потому, что для меня это серьезный шаг, означающий, что у меня не менее серьезные намерения. Да и, честно говоря, я сам прекрасно понимал, что все девушки, которые у меня были, а их было не так много, просто временный вариант, как бы грубо это не звучало. Я никогда не говорил им слова о любви, никогда не клялся, что сделаю им предложение, и уж тем более ни с кем не жил. В моем сердце всегда была Милисента Астрид Гринграсс. Девушка, которая похитила мое сердце еще в детстве. И несмотря на то, что все эти годы я думал, что она предала меня, я не мог перестать любить ее, потому что она была единственной, перед кем я мог быть самим собой.

После гостей мы немного устали. Мили ушла мыть посуду, а я решил разложить вещи из своих чемоданов. Зашел теперь уже в нашу с девушкой спальню и мне резко стало стыдно за то, какой здесь бардак. Еще бы, я же собирал вещи практически второпях, даже не обращая внимание на то, что именно беру с собой. Когда все чистые вещи были в шкафу, а грязные в стирке, взял в руки пылесос. За время моего отсутствия накопилось немало пыли, а если учесть, что пару раз Стивен приходил сюда со своей собакой, можно считать, что пол грязный, как земля на улице.

Уборку мы закончили к десяти часам вечера. Уставшие и практически мертвые мы упали на кровать, крепко сжимая друг друга в объятиях. Милс хихикнула, когда моя голова коснулась ее шеи. Волосы слегка отрасли и теперь вместо лысины у меня неплохой такой колючий ежик на голове. Перед выходом из больницы мистер Бэрроуз уверил меня в том, что волосы отрастут в течение полугода до более-менее нормальной длинны.

— Я так устала, — прошептала девушка мне на ухо.

— Тогда пора спать, — поцеловал ее в висок.

— Сначала душ.

Девушка подошла сначала к окну, приоткрыла его, затем открыла дверцы шкафа, достала оттуда халат и направилась к ванной комнате. У дверей она остановилась и слегка обернулась, устремив на меня свои голубые глаза.

— Присоединишься?

На ее бледных щеках появился пунцовый румянец, который будет умилять меня до конца жизни. Казалось бы, мы вместе уже столько времени, а она по-прежнему стесняется так, словно мы вернулись в самое начало наших отношений.