Я подарю тебе землю (ЛП)

Вести дело должны были судьи Понс Бонфий-и-Марш, Фредерик Фортуни-и-Каратала и Эусебий Видиэйя-и-Монклюз. Главный нотариус Гийем де Вальберибес и вегер Ольдерих де Пельисер отвечали за организацию заседания, которое будет продолжаться несколько дней. Желающих попасть туда нашлось множество. Несмотря на то, что крестьянам, матросам, и ремесленникам хода в ратушу не было, количество граждан, желающих принять участие в деле, да и просто любопытных, перешло все мыслимые границы. Ряды, предназначенные для дворянства и духовенства, тоже были переполнены.

Сначала слушание решили устроить в зале графского дворца, но затем, из-за слишком большого количества зрителей, перенесли в ратушу, где могло разместиться более трехсот человек, рассадить их собирались строго по рангу. В глубине зала установили троны для графа и графини, перед ними — трибуну для судей и два небольших возвышения, предназначенные для участников тяжбы, а также столы для предъявляемых ими документов и улик. Трибуны для зрителей установили веером: левый сектор предназначался для дворян, правый — для горожан, а средний — для духовенства. День и ночь в зале трудились бригады плотников, сколачивая помосты и трибуны, драпировщиков и обойщиков, им приказали подготовить зал в кратчайшие сроки.

За последние дни Марти приобрел привычку почти каждый вечер навещать Эудальда, обсуждать с ним подробности своих обвинений, чтобы нащупать слабые места врага. До поздней ночи на втором этаже, в комнате священника, горел свет. Эудальд давал советы, какую позицию следует занять перед судьями, которые, разумеется, будут на стороне всесильного советника.

— Помните, если вы вызовите меня как свидетеля, я не смогу рассказать о том, в чем Монкузи признался мне на исповеди, — предупредил священник.

— Я должен буду защищаться сам или имею право воспользоваться услугами адвоката? — спросил Марти.

— Подниматься на трибуну имеете право лишь вы и он. Однако никто не может помешать адвокату находиться в зале и при необходимости давать советы.

В голове Марти роилось множество мыслей, в которых он тщетно пытался навести порядок, поскольку обвинения следовало выдвигать одно за другим, а сначала ему еще придется отвечать на вопросы, заданные противником, который, разумеется, сделает все, чтобы сбить его с толку.

Стояла уже глубокая ночь, когда он наконец покинул Пиа-Альмонию, чтобы вернуться домой и продолжить размышления за своим столом, в тысячный раз прокручивая в голове возможные последствия произошедших за последние дни событий, и в конце концов пришел к выводу, что эта проблема являет собой настоящую многоголовую гидру, у которой на месте срубленных голов тут же вырастает новая. Уже на рассвете он направился в спальню, чтобы подремать хотя бы несколько минут. Проходя мимо опустевшей комнаты Руфи, он вновь подумал о печальной судьбе, разлучившей его с женщиной, возможно она находится совсем близко, но остается недостижимой мечтой. В очередной раз он дал зарок, что как только покончит с этим делом, немедленно займется ее поисками.

А тем временем Монкузи и его зловещий гость обсуждали у него в кабинете последние детали своих планов.

— Итак, у вас есть девять дней, — напомнил советник. — За это время с гражданином Барбани должно случиться несчастье, которое помешает ему принять участие в litis по причине недееспособности.

— Возможно, лучше устроить так, чтобы он и впредь не имел возможности когда-либо обратиться в суд? — уточнил Люсиано.

— Для меня это только к лучшему. Но имейте в виду: никто не должен ничего заподозрить. Все должно выглядеть как досадная случайность, от которой не застрахован ни один гражданин.

— Ночью все кошки серы. И никто не может знать, что ожидает его за ближайшим углом.

— На что вы намекаете?

— Вы мне не доверяете? Разве я заслужил подобное недоверие, не выполнив свою работу?

— Я восхищен вашим усердием.

— Я уже много лет занимаюсь этим ремеслом, и опыт подсказывает, что проблема не будет окончательно решена, пока не устранен ее источник. Сколько бы сведений я ни собрал, ваш враг не станет от этого менее опасным. Есть лишь один способ избавиться от него: упрятать под землю.

— И что же?

— А то, что когда мне вновь поручают работу, которую я уже сделал, я предпочитаю решить проблему раз и навсегда.

— Расскажите, что вам удалось разузнать? — спросил советник.

— Как мне удалось выяснить, каждый вечер он отправляется в Пиа-Альмонию и остаётся там до полуночи.

Монкузи не смог сдержать улыбки.

— Ну что ж, действуйте на ваше усмотрение. Когда дело будет сделано, вы получите вознаграждение, которое позволит вам приобрести небольшое поместье за городом. Помнится, вы говорили, что это — ваша заветная мечта?

— Вы правы, я люблю сельскую жизнь. Ненавижу суету Барселоны, здесь просто невозможно дышать. Я простой человек, привыкший к суровой жизни. Мечтаю услышать шелест деревьев и журчание ручейка, бегущего между скал. Хочу окончить свои дни мирно, как простой крестьянин, продавая на ярмарках выращенный урожай.

— В таком случае, окажите мне последнюю услугу, и я воплощу вашу мечту в реальность.