Я подчиняюсь

Я сижу перед немолодой светловолосой женщиной лет 45 на вид, но довольно ухоженной. Она в очках, максимально собрана и серьезна.

Психолог, гештальт психолог, психотерапевт. Известная своим неординарным подходом к лечению депрессии, выведению из состояния Стокгольмского синдрома и прочее. Я даже не знала, что такое существует на самом деле. Думала, что только в фильмах бывает, когда пленница влюбляется в своего похитителя.

В общем, мне подходит.

— То есть вы думаете, Марта Александровна, что в ваших отношениях с Кириллом Александровичем есть зависимость? — уточняет у меня Анна Викторовна.

Мне уже это уже не нравится.

По мне, так психотерапевт либо сразу тебя располагает к себе, либо нет. И вот, если с Матвеем у меня появилась заинтересованность и наш разговор моментально перешел в нужное русло, то с этой женщиной я чувствую лишнее напряжение.

Она представилась Анной Викторовной, дистанцируясь при встрече. По-хорошему, надо бы наоборот, нет?

— Марта. Просто, Марта, — поправляю я ее.

Мне непривычно и некомфортно, что меня называют по имени и отчеству там, где лишняя формальность не требуется.

— Это вы мне скажите, — отвечаю я, глядя в ее тоскливые серые глаза.

Ее губы взлетают в легкой полуулыбке.

— Кроме вас, вам это никто не скажет. Если вы жить без него не можете, то это зависимость.

«А если только дышать?» — вертится на языке вопрос, который она даже не поймет…

Понимаю в этот момент, что Анна Викторовна мне точно ничем не сможет помочь и я только потеряю лишнее время.

— Спасибо, — встаю я и поправляю юбку. — До свидания.

Я уже все поняла для себя. Пытаясь найти ему замену, я только все усугубляю.

Поиски тщетны. Я не найду больше такого, как он.

— Но, подождите! Мы же только начали…

Я уже иду к двери, забывая об этой женщине.

Эта Анна здесь точно не разберется. Она не заинтересована во мне, так как Матвей.

Мне импонирует та простота общения, которая у нас с ним была. Словно друзья мы гуляли по городу, отвлекаясь на достопримечательности и обсуждая не только мою личную жизнь. Даже в офисе мы нет-нет, да и переходили на личности и вкусы друг друга.

Есть ли еще такие, как он?

Я выбрала психотерапевта женского пола, чтобы исключить возможное проявление флирта на корню. Исключила. И эту Анну вместе с ним.

Окей. Я не из быстро сдающихся на половине пути.

Забегаю в ближайшее кафе и звоню еще одному врачу из списка, который отметила для себя накануне. Николай Борисович, просто Николай…

А вот этот мне уже нравится. Без фамильярности, по-простому.

Я назначаю с ним встречу через час. Он оказывается свободен и живет неподалеку.

Отлично! Все складывается, как надо. Звезды сошлись?

Даю себе еще один шанс.

Николай мною был выбран из остальных по принципу схожести с Матвеем, только был женат и с детьми. Возможно, более молодой врач заинтересуется моим случаем настолько, чтобы разложить все по полочкам и дать мне необходимое понимание. И все это только в рамках встреч.

Он подъезжает на встречу на своей иномарке, и действительно, даже по внешности похож на моего первого психотерапевта: аристократические черты лица, жесткие губы…

Я снова вспоминаю эти жаркие губы, которые уносят меня отсюда прочьи возвращают в его квартиру.

Я воспламеняюсь, ощущая, как меняется мое дыхание.

Соберись! Ну-ка. Всего лишь поцелуй. Это был всего лишь навязанный тебе поцелуй!

— Мне кофе, пожалуйста, — подзывает высокий спортивного телосложения парень официантку. — Латте.

— Отличный выбор, — хвалю я, глядя на свой латте.

И появляется вопрос, а не специально ли он заказал то же, что и я?

— А почему вы любите латте? — улыбаюсь ему, наблюдая за тем, как мужчина располагается поблизости от меня.

Он мог сесть напротив, но он предпочел близость… И меня это тоже напрягает.

Дистанция мне не подошла с Анной, но и излишняя близость не подходит с Николаем. Он будто вторгается в мое личное пространство и я тоже напрягаюсь.

Так что же мне нужно? И почему с Матвеем я не обратила внимание на подобную мелочь?

В этот момент я замечаю засквозившие сомнения в его глазах.

Кофе. Я же задала вопрос про кофе.

Тот, кто любит кофе, не задумывается над ответом о своем предпочтении. Любой кофеман понимает, что ему нравится еще до того, как все начинают задавать этот вопрос, и сам находит на него свой собственный ответ.

Я, например, люблю капучино — по мне так идеальное соотношение крепости вкуса, порций кофе и молока. Мне нравится его послевкусие с горчинкой, напоминающей мою жизнь. Бодрит в меру, без перебора.

Латте мне принесли, потому что ошиблись, а я не стала уже поправлять.

Стоп, Николай, может быть не кофеман вовсе. Чего я кидаюсь на человека раньше времени?

После слов Матвея моя привычная уверенность стала рушиться не только в отношении Кира, но и остальной моей жизни, начиная с тех мелких вещей, которые я делала ежедневно.

— Я нейтрален к кофе. Могу пить, могу не пить, — пожимает тот плечами.

И разочаровывает меня своим ответом.

Разговор с Николаем проходит на более дружественной ноте, и даже укрепляет меня в своем выборе. Только не в его пользу. Я уверяюсь в том, что мне нужен Матвей.