Я подобрал это на свалке

И хотя я и понимал умом, что всего этого в действительности нет, менее больно от этого не становилось. Ведь жертва гипноза тоже ощущает ожог, даже если ей ткнуть не сигаретой, как сказали, а простой палочкой… Хорошо хоть, я владею кое-какими психоблокировками. Но дальше пошло и того хуже.

Теперь меня обступали не люди даже, а какие-то монстры! Рогатые, клыкастые, с разъедающе-кислотной слюной, они драли мою плоть, жгли меня огнём, поливали кипящим маслом, и рвали ногти. Мне вспомнились искушения святого Антония, и всех прочих христианских святых, замученных во имя Его…

А я-то, баран хренов, во имя чего так мучаюсь?! Абстрактного «всеобщего блага Человечества?!»

Я же простой скраппер! Мне же предлагали — любые мечты и капризы!.. Зачем же я, дурак самоуверенный… Мазохист …ренов…

Однако, уже теряя сознание, я успел крикнуть сквозь туман и адскую боль:

— Мать! Усыпи меня!.. И — доделай, что мы хотели!..

Быстрее, ради всего святого!

Очнулся в медотсеке.

Весь я был опутан чёртовыми проводами и прозрачными трубками с иглами, подключёнными к венам. Изо рта выплюнул раструб аппарата искусственной вентиляции лёгких.

Ну и дела! Похоже, меня-таки чуть не доконали.

Однако все части тела, вроде, тьфу-тьфу, при мне. (Уже радует!)

И болеть… Ничего не болело.

Разве только душа. А эта штука лечится — старыми традиционными методами. И я их знаю.

Кряхтя, я сел, и стал отдирать чёртовы электроды и выдёргивать иглы. Все части тела, даже особо ценимые мной, оказались, как ни странно, на положенных им местах, и ни малейших — ну вот ни малейших! — следов пыток не имелось.

Чему я несказанно удивился. Значит, всё-таки — иллюзия… Ф-ф-у-у…

Но что это было? Зачем я, дебил любопытный, решился через такое пройти?.. Ведь мог просто приказать усыпить меня сразу?!.. Или…

— Мать! Ты отправила чёртов контейнер?

— Да. Уже час как он вне зоны досягаемости любых спасательных средств, и через десять минут войдёт в хромосферу голубого гиганта. От «Лебедя» он сейчас не меньше, чем в двух миллионах миль. (Ага! Значит, теперь-то связи с гадами точно нет!)

— Хорошо… Можешь сказать мне… Что со мной было?

— Могу. Тебе приснился кошмар. Похоже, несмотря на то, что я сразу, как только ты пришёл в рубку, вкатила тебе наше самое сильное снотворное, твоё подсознание продолжало ощущать вину, сожаление, и все остальные негативные человеческие эмоции. И проецировать какие-то страхи и угрызения совести тебе в мозг. А ты, вероятно испытывал, соответственно, боль от воображённых тобой, для наказания тебя же, пыток.

С таким я никогда прежде не сталкивалась, поэтому…

Не сразу среагировала.

Энцефалограмма зафиксировала крайне беспокойное пограничное состояние. Очевидно, ты переживал некие… Очень сильные эмоции и ощущения. («скромно» она это всё обозвала, да?!)

Поэтому после трёх секунд (!) такого состояния мы с автодоктором взяли на себя смелость отправить тебя в кому — чтобы полностью погасить высшую нервную деятельность твоего мозга, и сохранить только первичную, от спинного мозга. То есть — для дыхания, переваривания пищи, и прочего такого — на уровне чисто физиологических процессов.

— Ну… спасибо. Вы молодцы. И долго я так лежал, в коме?

— Все восемь часов, пока я не убедилась, что контейнер отлетел достаточно далеко, и «Лебедь» вне зоны действия их излучений.

— Так всё это было… сном? Иллюзией?

— Разумеется. И притом, похоже, — очень быстротечной… Однако не думаю, что ты мог бы заметить разницу. Воздействие яиц на мозг явно базируется на знании таких нюансов функционирования коры и подкорки, которые земной науке ещё недоступны. Поэтому, желая избавить тебя от слишком сильного стресса, и, возможно, болевых ощущений, которые могли быть применены противником, мы и погрузили тебя в кому.

Уж там-то тебя достать даже им было невозможно… А… — Мать замялась. Повторюсь: ей не свойственно! — Что с тобой было?

— Ох, Мать!.. Лучше не спрашивай… Стыдно. Больно. Очень больно. Всего…

Помногу!

— Поняла. Извини за бестактность. Я просто хотела знать, верными ли были мои действия.

— Да. Да!Д-А-А!!! Тысячу раз — Да! — я спохватился, и перестал орать. И чего так разошёлся?! Всё уже позади. Надо собраться с мыслями, и угомониться… Вдох-выдох. Ну вот — я уже почти спокоен.

Поскольку физически я не пострадал, остальное как-нибудь переживу. Я же скраппер:

— Ох, ты у меня и молодец, Мать. Правда… Я такого не предполагал. Особенно, что они смогут за три секунды… Эти гады подсунули мне и Иву, и мою Мать, и… Много кого ещё. А потом действительно меня пытали. И инквизиция, и гестапо, и какие-то монстры клыкастые, и… Много кого ещё. Это было чертовски… жутко. И больно. Дай-ка мне успокоительного.

Отхлебнув прямо из горла бутылки обжигающего рому, я почмокал. Эх, пираты. Понимали вы вкус Жизни! Пробирает аж до корней мозгов, но — словно заново родился!

— Мать… А почему они всё же не трогали меня, когда я собирал их, и вёз, и… ну, пока они не попали на «Лебедь»?