Я пойду одна

– Зан, вы уже заявили в полицию о подделке вашей подписи и взломе счета?

Ответил ему Джош:

– Нет пока. За последние несколько дней слишком много всего случилось. Вы должны понять.

– Согласен, – тихо произнес Чарли. – Зан, я не хочу, чтобы эта тема была затронута в нашем сегодняшнем разговоре с детективами Коллинзом и Дин. Можете мне обещать, что не станете говорить об этом?

– Да почему нельзя? – возразила Зан. – Разве вы не видите? Это все часть единого умысла. Мы докопаемся до самого дна и узнаем, где прячут Мэтью!

– Доверьтесь мне! Мы должны тщательно все обсудить, прежде чем решим, как и когда сообщать об этом детективам. – Чарли Шор посмотрел на наручные часы. – Зан, нам лучше уже отправиться. У меня машина внизу.

– Теперь я, как правило, хожу через служебную дверь, – ответила Морланд. – Потому что на улице постоянно топчется какой-нибудь репортер.

Чарли Шор внимательно всмотрелся в свою клиентку. В ней появилось что-то новое. Когда он прошлым вечером привез ее к Альвире, она выглядела хрупкой и ранимой, бледной, дрожащей, сломленной духом.

Сегодня в ней ощущались твердость и решительность. Она нанесла неяркую косметику, от которой ее прекрасные светло-карие глаза и длинные ресницы стали казаться еще больше. Каштановые волосы, вчера связанные в тугой узел, теперь падали ей на плечи. Вечером на ней были джинсы и жилет из искусственного меха. Сегодня ее стройное, прекрасно сложенное тело скрывалось под модным темно-серым брючным костюмом, а на плечи был наброшен пестрый шарф.

Жена Чарльза, Линн, всегда одевалась очень хорошо. Если бы ему понадобилось подтверждение этого факта, он получил бы его благодаря счетам «Америкэн экспресс», которые приходили каждый месяц. Шор рассматривал ее легкую экстравагантность как небольшую цену за те многочисленные случаи, когда он пропускал званые ужины или опаздывал на какое-то событие в Линкольн-центре из-за того, что готовился к важному процессу. Но сейчас, будь его воля, он, безусловно, предпочел бы, чтобы Зан Морланд выглядела жертвой на всех тех фотографиях, которые могли попасть в этот день в средства массовой информации.

Но тут уж адвокат ничего не мог поделать. Он достал сотовый и велел шоферу подъехать к заднему входу здания.

Погода была не по сезону холодная, но светило солнце, а по небу плыли легкие белые облачка, не обещавшие дождя. Чарли посмотрел вверх, надеясь, что такой ясный день станет хорошим знаком, но вообще-то сильно в этом сомневался.

Когда они уже сидели в машине, Чарльз, осторожно выбирая слова, сказал:

– Зан, это чрезвычайно важно. Вы должны точно следовать всему, что я буду вам говорить. Если Коллинз или Дин зададут какой-то вопрос, а я велю вам на него не отвечать, вы так и должны поступить. Я понимаю, что в какие-то моменты вам захочется выложить им все до конца, но вы не должны это делать.

Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, Зан изо всех сил старалась не показать, насколько ей страшно. Ей нравился Чарли Шор. Он был очень добр, вчера в госпитале держался по-отечески, да и потом тоже, когда вез ее к Альвире и Уилли… Правда, Морланд понимала и то, что он ни минуты не сомневался в том, что именно она изображена на фотографиях, сделанных в Центральном парке. Чарльз всячески старался этого не показывать, но было слишком очевидно, что он верит и в то, что письмо на фабрику Веллингтона подписала сама Зан.

В детстве одной из ее любимых книг была «Алиса в Стране чудес». Слова «Отрубите ей голову, отрубите ей голову!» вертелись теперь у нее в уме.

«Но Чарли хочет мне помочь, и самое меньшее, что я могу сделать, так это довериться его советам, – думала Зан. – У меня просто нет выбора. Я слышала голос Мэтью сегодня утром и должна постоянно верить, что он жив и я его найду. Только так я и могу продержаться».

Машина остановилась перед входом в полицейский участок Центрального парка. На тротуаре толпились газетчики и люди с телевизионными камерами и микрофонами.

– Ох черт, – пробормотал Чарли Шор. – Кто-то им шепнул, что вас сегодня ждут здесь.

Зан прикусила губу и заявила:

– Я справлюсь.

– Помните, ни в коем случае не отвечайте на их вопросы! Если даже они будут совать микрофоны прямо вам в лицо, не обращайте внимания!

Александра следом за Шором вышла из машины. Репортеры бросились наперерез. Она попыталась даже закрыть глаза, защищаясь от оглушительных вопросов: «Вы сделаете какое-то заявление, мисс Морланд?», «Где Мэтью, мисс Морланд?», «Что вы с ним сделали, Зан?», «Как вы думаете, он еще жив?».

Чарли Шор пытался протащить Зан сквозь беснующуюся толпу, обхватив за плечи, но она вдруг вырвалась из его рук, резко повернулась к камерам и решительно заговорила:

– Мой сын жив! Я уверена в этом! Думаю, что знаю, кто ненавидит меня настолько, чтобы похитить его. Я еще два года назад пыталась объяснить это полиции, но меня никто не слушал. Сегодня я намерена заставить их сделать это! – Зан отвернулась от репортеров, посмотрела прямо в глаза Чарли Шору и заявила: – Извини, но кто-то должен наконец прислушаться к моим словам и начать искать истину.

42