Я помню...

В то время отнюдь не полагалось, чтобы оппоненты дали мне для ознакомления свои отзывы. Я понятия не имел о том, что они мне могут сказать и в каких выражениях обругают. Надо сказать, что я, конечно, не чувствовал себя вполне «на высоте». Накануне защиты я не спал всю ночь, изучая разные статьи, особенно в «Журнале физической химии» и других журналах. Кроме того, я читал более или менее солидные учебники коллоидной химии и физики (Хвольсона), чтобы не сделать какой-либо случайной ошибки в формулировках. На защиту я принес, помню, целую груду журналов и книг, высотой более полметра, чтобы быть «во всеоружии» перед оппонентами.

Первым выступил С.И.Дьячковский. (Надо же было так случиться, он не был доктором и получил звание профессора без защиты, что по тем временам было нормально. Он меня обругал сильно. Но спустя несколько лет, уже после войны, он защищал свою докторскую диссертацию и я был у него официальным оппонентом! Вот какие неожиданные комбинации бывают в жизни). Итак, С.И.Дьячковский заявил, что заглавие диссертации не соответствует ее содержанию. О капиллярных свойствах будто бы в работе ничего не говорится, все ограничивается измерениями пористости, удельных весов и пр. Имеется несогласие между поставленными задачами и конечными выводами, нет данных об ультрапористости и сжимаемости жидкостей внутри пор. Далее Степан Иванович указал, что неполно использована литература по вопросу (нет упоминания о работе Менделеева, Аррениуса, Эйкена, Поляньи и особенно Томсона). Теоретическое освещение явлений недостаточное. В особенности, Степан Иванович налег на отсутствие в работе уравнения Томсона об упругости пара. Он написал на доске уравнение Томсона с логарифмами упругости пара над плоской поверхностью и в капиллярах и, к моему удовольствию, сделал в этом уравнении довольно грубую ошибку.

Надо сказать, что, готовясь к защите и читая учебники, я заинтересовался уравнением Томсона и, пожалуй, впервые по-настоящему понял и оценил его и был в этой части во всеоружии, хотя по торопливости уравнение Томсона в диссертацию не вошло. Я, естественно, намотал себе на ус ошибку оппонента, С.И.Дьячковский передал комиссии свой отзыв, подписанный вместе с ним проф. П.П.Стародубровским. Этот отзыв, начатый «заупокой», заканчивается, однако, «за здравие».

Более приличное и обнадеживающее выступление последовало со стороны А.Ф.Капустинского. Он не преминул сказать, что отзывы С.И.Дьячковского и П.П.Стародубровского не «содержат опровержения основных положений диссертации, а лишь указывают, что надо сделать и в каком направлении». Отзыв, в общем, был вполне хороший, хотя в нем и было указано на ошибки редакционного характера.

А.Д.Петров, по своей доброте и хорошему ко мне отношению, сказал, что диссертация представляет собой «весьма ценное и интересное исследование», но недостаточно полное. Было бы желательно осветить вопрос о химизме углей, самому заняться получением активных углей из чистой целлюлозы и лигнина и т. д.

Я особенно сожалею, что у меня не сохранилось письменного отзыва, присланного проф. И.И.Бевадом, который не смог присутствовать на защите по болезни. Что он написал, я не знаю, но знаю, что И.И.Бевад был всегда очень добр ко мне.

В своем заключительном слове я ответил (с соответствующим почтением) на замечания оппонентов, но не удержался, чтобы не уязвить С.И.Дьячковского, который меня страшно ругал на защите, так что я упал духом. Я указал аудитории, в частности, что уравнение Томсона мне хорошо известно, но что оно фигурирует в учебниках и поэтому я его не привел. К тому же оппонент написал его на доске совершенно неправильно, и я популярно объяснил аудитории ошибку профессора, чем вызвал почти невероятное оживление с хохотом во всей аудитории. Но, конечно, пришлось и признаваться и пожаловаться на особо плохие условия работы над диссертацией.

В заключение выступил В.П.Залесский, согласившийся с некоторыми критическими замечаниями оппонентов и с полуэмпирическим характером выведенного мною (какого-то!) уравнения. Но также, видимо, по особой доброте ко мне, В.П.Залесский в заключение предложил оценить мою работу «отлично».

После моей защиты состоялась вторая защита — М.В.Ионина. В это время я удалился в препараторскую комнату и от сильного волнения непрерывно курил. В зале курить было, естественно, нельзя. Наконец, защита закончилась, и после некоторого времени Комиссия, уединившись, обсудила результаты. Моя работа и защита были оценены «хорошо» и я был признан достойным получения степени кандидата химии. Мортирий Ионин, кстати сказать, получил лишь удовлетворительную оценку и докторскую диссертацию защищал только в 70-х годах.

Итак, все кончено. Я был страшно взволнован. А П.А.Тюркин, поздравив меня, сказал, чтобы я приглашал всех профессоров и преподавателей в столовую. Я сначала не понял, но оказалось, что он позаботился, чтобы всем почтенным участникам заседания была предложена закуска.