Я попал

Место для гибели «десяточки» я подбирал тщательно. Река, в которой я утопил танк, проходила через тот самый лес. А у меня в сидоре запасное нательное бельё, а скаткой сверху не только плащ-палатка, но и новенький комбинезон моего размера. Так что я планировал помыться в реке – а то неприятно в окровавленной одежде весь день пребывать, – и переодеться, а там уже и дальше уходить. Я пробежал вдоль берега километра два, нашел тихое неприметное место, разделся и уже вскоре с довольным видом плавал, счастливо отфыркиваясь. Ох, как хорошо! Сейчас костерок запалю и обед сготовлю, пусть поздний, но есть очень хотелось, лучше поздно, чем никогда. Пока плавал, поглядывал на карту. На границе виднелись красные точки, которые становилось все больше, ещё наблюдатель не прекращал в небе гудеть, однако интересовали меня не немцы, а восемь зелёных точек, которые общей группой двигались по лесу. Впрочем, проходить они будут довольно далеко от меня. Эта группа меня заинтересовала. Кто это? Понятно, что наши – по цветовому маркеру, но разведка ли это, или сбитые лётчики с дальнего бомбардировщика? Помнится, в их экипажах где-то как раз такое количество народу и бывало. Надо бы выяснить.

Закончив купаться, я вытерся полотенцем и надел всё новенькое, кроме старого обгоревшего и вонючего шлемофона – вот его я сменить забыл. Старую форму убрал в магазин, если понадобится, лучше новую куплю, документы у меня в порядке, я у того офицера СД их забрал, как и жетон, автомат на боку, вещмешок за спиной. Так и побежал к неизвестным, которых карта пометила зелёным цветом. Своим нужно помогать, особенно если это лётчики, а если дальняя разведка – вот уж в чём сомневаюсь, – то предоставлю их самим себе. Эти зубры могут и к своим отправить.

От неизвестной группы меня отделяло почти два километра, а в это время в лес вошло несколько групп немцев, карта отобразила не меньше трех, но могли быть и другие, которых она не видела. Меня ищут? Если только с собаками. Могут ведь и на наших наткнуться. Надо бы ускориться и перехватить их, иначе худо будет.

Постоянно поглядывая на карту, я бежал изо всех сил. Правда, пребывал я не в лучшей физической форме, поэтому иногда приходилось переходить на шаг, чтобы перевести дыхание. Можно сказать, применял способ легионеров: пятьсот метров бежал, пятьсот шёл. Однако всё же успел. Когда до наших оставалось метров сто, я перешёл на шаг и стал красться, потому как до немцев было тоже не так уж далеко. Присев у куста дикой малины, я изучил участок леса, где должны появиться наши. Выходили они как раз на меня. Зная направление движения, предсказать их маршрут труда не составило. И вот закачалась ветка кустарника. Сорвав с куста незрелую ягоду, я закинул её в рот и стал пережёвывать, глядя на советских лётчиков. Тут уже не спутаешь, летуны и есть. Они без особой опаски направились к противоположному краю леса. Двигались в сторону Буга, явно планируя добраться до своих. Я же прикинул, как выйти к ним, чтобы не напугать и шуму не наделать. Да просто встал и пошёл на них, чтобы издалека меня рассмотреть успели и прийти в себя.

Послышался негромкий возглас, и летуны попрятались кто где. Большинство залегло за деревьями. Кстати, не у всех имелись лётные комбинезоны, трое были в красноармейской форме, но все со шлемофонами. Меня успели осмотреть, посовещались – шёпот донёсся, – и пришли к какому-то неправильному выводу – встретили с пистолетами в руках. Конечно, они сразу рассмотрели, что я свой танкист, – по характерному шлемофону, такие носили только советские танкисты, так что, скорее всего, их смущали причины моего тут появления. Всё же за границей находимся, в Польше. Одно порадовало, шуметь они не стали, а ведь ближайшая группа немцев всего метрах в восьмидесяти от нас была.

Что видели летуны? Советского танкиста в нечищеных пыльных сапогах – а некогда мне было! – в новеньком, без пылинки комбинезоне, у которого ещё складки сохранились, и потрёпанном шлемофоне. При оружии – автомат со мной был, да вещмешок. То есть сразу понятно, что не беглый из лагеря, но кто тогда? И вот старший вышел мне навстречу. Я рассмотрел в вороте комбинезона голубые петлицы, там по две шпалы было. Майор.

Свой френч я сдал в магазин – лишний груз, в вещмешке у меня в основном продовольствие, – так что в каком я звании, он не знал. Я засёк движение боковым зрением и, замерев, повернул голову, присел, сдёргивая автомат с плеча, после чего, пригибаясь, подбежал к майору, который, видя мои действия, тоже присел, укрываясь за деревом.

– Немцы, товарищ майор. Это они за мной охотятся. Мы тут в тылу повеселились изрядно, аэродром уничтожили, целый полк в труху, потом бронепоезд расстреляли и огромное количество складов. Да вот загнали нас сюда. Я единственный выживший из роты. А вы из дальней бомбардировочной?

Говорил я шёпотом – майор и сам уже видел движение в стороне и слышал оттуда лай собак, – и он так же шёпотом ответил:

– Да. Майор Гаврилов. Ты кто будешь?