Я послал тебе бересту

И в то же время в Моисее невозможно видеть крестьянина. Уже в силу того, что его участки разбросаны на значительном пространстве, а сам он живет в городе, обрабатывать эти земли он может только эксплуатируя чужой труд или получая ренту от передачи своих участков арендаторам. И в том, и в другом случае он принадлежит к классу феодалов. Вопрос только в том, является ли он феодалом формирующимся или феодалом по наследству. Он мог владеть мизерными остатками когда-то крупной вотчины, измельчившейся в ходе наследственных разделов. Но мог быть и выходцем из черных людей — крестьян, мелкого духовенства, ремесленников или небогатых торговцев.

Обращает на себя внимание отсутствие в его духовной обычных для такого рода документов терминов «отчина и дедина», хотя Моисей не безродный человек: он упоминает свою семью, род и племя. Моисей владеет своими третями по раздельным грамотам, которые постоянно употреблялись при родственных разделах, но эти разделы произведены им с разными лицами, родственные связи с которыми в грамоте не показаны. В случае смерти своих детей он завещает свои участки монастырю, церкви, тестю (то есть не родственнику, а свойственнику). Пожалуй, только Даниловы дети, наследующие городской двор и пожни Моисея, могут претендовать на родство с ним. Другие наследники — Матфей и Тарасьины дети — были раньше совладельцами земель Моисея. Но были ли они его родственниками? Вряд ли. Передача им участков в случае смерти прямых наследников скорее всего была компенсацией за услуги по эксплуатации Сосенских земель, наиболее отдаленных от места жительства Моисея. Может быть, после отделения Моисеевой трети они ее у него арендовали?

Создается впечатление, что владение Моисея было его собственным «скоплением». Поначалу он был совладельцем земель на основе склад-ничества с разными более состоятельными лицами (обращает на себя внимание, что документация по разделам хранится не у него, а у других участников земельных разделов), затем выделил свои участки по «деловым» грамотам. Такой характеристике не противоречит и то обстоятельство, что заботу о своих детях Моисей поручает несомненно крупным феодалам Василию Есифовичу и Максиму Васильевичу. Оба вотчинника, возможно, были его влиятельными соседями по владениям.

Мы и до сих пор знали, что классовое расслоение в Новгороде вело к постоянной социальной поляризации непривилегированных сословий. Значительное большинство свободного черного населения Новгорода беднело, а затем нищало, пополняя категорию боярской челяди. Другая же его часть получала возможность накапливать богатства и феода-лизироваться. На протяжении XIII—XIV веков в Новгороде расширяется и укрепляется сословие «житьих людей» — феодалов небоярского происхождения, выходцев из низших сословий, чьи владения порой достигали размеров боярских латифундий. И теперь впервые познакомились на конкретном примере с первоначальной стадией такого процесса, составляющего существенную черту развития феодальных порядков, поскольку обогащение части черного населения не превращало его в буржуазию, а расширяло класс феодалов.

«Рукописание» Моисея обернуто в еще один лист, получивший в общей нумерации грамот № 521. Тот самый лист, который от долгого лежания в земле распался на куски, а затем был снова составлен в экспедиционной лаборатории. Кое-какие его части утрачены навсегда, но и без них общий смысл текстов понятен. Именно текстов, потому что, как это выяснилось при прочтении, лист берестяной обертки, такой же большой, как грамота № 419, и снятый, по-видимому, со ствола той же березы, содержал несколько разнородных записей. Хотя сделаны эти записи в одно время с духовной грамотой, но иным почерком, который по многим признакам старше почерка духовной грамоты. Как это могло получиться, если все три грамоты писались практически одновременно? Да очень просто. Автор записей на оберточном листе был старше писца духовной грамоты и учился в более раннее время, когда начерки, характерные для рубежа XIV—XV веков, еще широко не распространились. Мы можем догадываться, что автором этих записей был сам Моисей потому, что только он мог привезти свою духовную в Новгород: ее оформление требовало его личного участия.