Я – посланник

Да уж, это точно. Он, наверное, половину своего месячного пособия вбухал в эту лососину с креветками.

И вот мы ждем.

Марва, понятно дело.

– Держу пари, он не придет, – заявляет Ричи, устраиваясь поудобнее.

Рука его то подергивает усики, то проходится по волосам – как всегда, грязным и всклокоченным. На лице предвкушение и любопытство. Ричи не терпится узнать, чем все закончится. В руке у него банка пива, под ногами, вместо пуфика, Швейцар. И вот он сидит, долговязый, расслабленный, с вытянутыми во всю длину ногами – и на него приятно, знаете ли, посмотреть.

– Ничего подобного, придет как миленький! – сурово обещаю я. – А попробует не прийти, приведу Швейцара к нему и все равно заставлю облобызать песику морду! – Я ставлю стакан на стол. – Вы чего, такого Рождества у меня давно уже не было! Я весь в предвкушении!

– Я тоже! – смеется Ричи.

Ему действительно не терпится.

– И потом, здесь же дармовые жратва и выпивка, – продолжаю я. – У Марва сорок тысяч долларов в банке, но удержаться от халявы он не может. Вот увидишь, придет непременно.

– Чертов скупердяй, – хихикает Ричи.

Вот оно, настоящее рождественское настроение!

– Может, позвонить ему? – предлагает Одри.

– Ну уж нет. Будем сидеть и ждать в засаде, – зловеще улыбается Ричи.

Да-а-а, я уже чувствую, будет весело. Друг мой смотрит на пса и спрашивает:

– Ну что, старина, готов ты к Большому Чмоку?

Швейцар поднимает голову и недоумевающе глядит, словно желая сказать: «Ты о чем вообще, приятель?» М-да, его-то не предупредили. Бедняга. Никто даже не поинтересовался: может, он против, чтобы Марв целовал его в губы?

В конце концов Марв появляется на пороге.

Естественно, с пустыми руками.

– С Рождеством! – приветствует он всех.

– Угу, угу, – откликаюсь я. – И тебя тоже.

Киваю на его пустые руки:

– А ты нереально щедрый парень, знаешь об этом?

Но я-то знаю, что у Марва сейчас на уме.

Он решил, что, раз уж придется целовать Швейцара, еду и выпивку можно не нести. Кроме того, Марв наверняка тешит себя надеждой, что мы забыли об уговоре.

Не тут-то было! Ричи живо возвращает его из мира мечты к жестокой реальности.

Он встает и говорит, улыбаясь во весь рот:

– Ну, Марв? Мы ждем.

– Чего это?

– Ты знаешь чего, – поддакивает Одри хрустальным голоском.

– Нет, – безнадежно упирается Марв. – Понятия не имею!

– Ну, ты мозги-то мне не засирай, – добродушно призывает его к порядку Ричи. – Давай. Уговор есть уговор.

Мой друг в полном восторге. Странно, что не потирает руки, так ему все нравится.

– Марв, – торжественно объявляет Ричи. – Сейчас ты поцелуешь эту псину.

И показывает на Швейцара.

– Причем поцелуешь как положено! В охотку! Не с кислой рожей, а улыбаясь до ушей! А не то мы заставим тебя целовать собачечку снова, снова и снова!

– Хорошо! – рявкает Марв.

Сейчас он похож на ребенка, которому не купили игрушку.

– Я его поцелую! Но в макушку!

– О нет! – грозится Ричи.

Он смакует каждое мгновение этой сцены.

– Уговор был такой: поцелуй – в губы! – Тут палец Ричи утыкается в Марва. – И поэтому ты поцелуешь его в губы. Вот так.

Швейцар поднимает голову.

Пес в центре внимания, ему явно не по себе.

– Бедняга, – вздыхает Ричи.

Марв насупленно отвечает:

– Это точно.

– Не ты, – фыркает Ричи. – Он!

И кивает на собаку.

– Так, ребята, – подытоживает Одри. – Кончайте пререкаться.

И подает мне фотоаппарат.

– Вперед, Марв. Собака ждет твоих лобзаний.

Сгорбившись, словно все скорби мира легли ему на плечи, с застывшим от ужаса лицом, Марв замирает перед мордой Швейцара. Пес отчаянно нервничает и готов разрыдаться – глаза так и набухают слезами, черно-золотой мех встопорщен.

– А он так и будет сидеть с высунутым языком? – стонет Марв.

– Он же собака, – отрезаю я. – Как еще он должен сидеть? С чашкой кофе?

На лице у Марва проступает крайнее отвращение. И все же он берет себя в руки – и делает ЭТО. Наклоняется и целует Швейцара в морду, причем довольно долго не отлипает: времени хватает, чтобы я успел сфотографировать, Ричи и Одри – похлопать в ладоши и покричать от радости, а потом – все втроем – разразиться диким хохотом.

– Ну что? Не так уж это было и сложно, а? – смеется Ричи, но Марв бежит прямо в туалет.

Бедный Швейцар.

Я целую его сам – в лоб. И выдаю лучший кусок индейки.

«Спасибо», – улыбается пес.

Милая у него все-таки улыбка.

Потом Марв немного приходит в себя и даже смеется вместе со всеми. Но, несмотря на все наши попытки расшевелить его, продолжает жаловаться на вкус псины во рту.

Мы пьем, едим и играем в карты. Потом в дверь стучат, пришел парень Одри. Он присоединяется к компании, выпивает и ест креветки. Хороший парень, глядя на него, думаю я. Но Одри его не любит.

Тут до меня доходит: именно поэтому она с ним и встречается.

Одри нас покидает, но мы решаем, что грустить не о чем. Ричи, Марв и я доедаем все, что можно, потом допиваем все, что было, и идем бродить по городу. В конце Мэйн-стрит горит огромный костер, туда-то мы и направляемся.

Сначала нас немного шатает, но, когда мы доходим до костра, вокруг которого идет общее веселье, хмель почти выветривается.

Какая чудесная ночь.

Народ танцует.

Громко разговаривает.