Я потрогал её

Теплая ванна – единственная вещь, что была в состоянии мне помочь. А еще, плавающий рядом душевой шланг. Чтобы можно было открывать смеситель и периодически наполнять глотку холодной водой. Пропускать ее через настрадавшиеся почки и даровать свободу путем опорожнения мочевого пузыря. До тех пор, пока набранная в ванну вода не станет комнатной температуры или не начнет отдавать мочой.

Я опустил свое тело в теплую воду. Постепенно ко мне стала возвращаться память о случившемся накануне. Сначала, благодаря приятным событиям, память вернулась к члену. Из поплавка он превратился в нераскрывшийся бутон водной лилии. Затем я вспомнил причину, по которой мои кожа и зубы остались в целости. Все было до очевидного просто – никто не посягал на их целостность. Меня это даже слегка расстроило.

Теперь мало кто решится направить в твою сторону кулаки или что потяжелее, если честь была задета, потому что чести не имеем. Теперь все решается лишь ненавистным взглядом и парой гневных сообщений. И только.

Когда двери туалетной кабинки открылись, я не встретил никаких физических нападок. Хотя заслуживал их в полной мере. Клянусь, я бы не стал им препятствовать. Если вернуться к той истории с моим языком во рту чужой жены, то в ответ на удар правой от разъяренного мужа, я проявил такую отпорную реакцию, что в двойне обидел этого человека. Тогда я уходил с невыносимым чувством вины, пока не верная, но заботливая жена шарфиком пыталась остановить кровь из рассеченной губы мужа и помочь ему подняться. Физическое наказание для виновного куда лучше, чем муки совести. Поэтому иногда лучше ничего не делать. Стоять, падать, но не поднимать кулаков.

Спутник Каролины, не сказав ни слова, просто развернулся и вышел. Она не отправилась за ним следом, чтобы как-то оправдать себя и, может, извиниться. Вместо этого она подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Я отправился за стол к компании допивать остатки пива. Через миг к нам присоединилась и Каролина. Я пододвинул стул, чтобы ей не пришлось делать этого самой. Вернулся на свое место вновь напротив ее. Парни продолжали пить водку, девушки смеялись и посасывали коктейли. Но за наше отсутствие атмосфера за столом поменялась. Это трудно было не заметить. Мы чувствовали не себе косые взгляды коллег: солидарные мужские, обворованные женские. Но нам было все равно. Наши взгляды были направлены друг на друга. Не имеет смысла описывать ее глаза, их цвет, разрез, густоту ресниц. В них цеплял взгляд. Каждый, кого любили, поймет, о чем я пытаюсь сказать.

Каролина полезла в свою сумочку. Это нам, мужчинам кажется, что женская сумочка это что-то наподобие черной дыры – хаос из неизведанного и бездонного. Для женщины, как для Бога, это заученная наизусть Вселенная. Через миг в руках Каролины оказался теневой карандаш. Она взяла меню и вырвала из него страницу. На оборотной чистой стороне что-то быстро начала писать. Закончив, она сложила листок в несколько раз. Потом так же быстро накинула пальто и протянула листок мне. Пока я занимался его разворачиванием, за Каролиной уже успели закрыться двери бара. Посланием были одиннадцать цифр номера телефона.

Сжав куртку в одной руке и листок в другой, я выбежал на декабрьский мороз вслед за Каролиной, чтобы проводить уезжавшее вдаль такси. Не успел. Я развернулся к стеклам бара с зеркальной поверхностью. Кто-то, невиданный ранее, улыбался, глядя на меня.

Одному здесь не выжить!.docx.

1.3.

Возрождение веры в чудеса

Люди в большинстве своем не умеют любить. Еще в меньшей степени они умеют заниматься любовью.