Я повелеваю Тенями, а ты мной (СИ)

Бледные пальцы зарылись в каскад чернильных прядей, с нежностью пропуская длинные локоны через пальцы. Вики, заглушила новый поток слов поцелуем, не дав договорить мужу. Его ревность была ей понятна. Когда-то она целовалась с Марсом на его глазах, не заботясь о том, какую боль ему причиняет. В то время Сириус являлся для нее всего лишь лучшим другом её брата, не более. И даже находясь в недоотношениях со Сэйнтом, она всё равно умудрилась влюбиться в Блэка, хоть и поняла это слишком поздно. А первая искра влюблённости зародилась тогда, когда Сириус был готов пожертвовать собой, только бы спасти ей жизнь, в тот момент когда Марс, думал о задании, не заботясь о безопасности Виктории.

Именно это взбудоражило внутри неё вулкан эмоций. Она была важна кому-то настолько сильно, отчего тот ни на секунду не колеблясь, выбрал её. Сириус предпочел её жизнь — своей, когда она день ото дня, пусть и не намеренно, причиняла ему боль, то заигрывая со Стэйном, то уединяясь с ним в личном кабинете в Министерстве. Виктория жила по новой, Сириус же жил с мыслями о ней, об их прошлом и будущем, которое, казалось, исчезло безвозвратно. Последней каплей являлся тот момент, когда Блэк, со слезами на глазах, отпустил её, сказав, мол: «— Моя любовь причиняет тебе боль, а я не хочу, чтобы ты страдала. Если ты нашла счастье в другом, то пусть будет так, я не стану мешать тебе. Единственное, что имеет для меня значение — твоя жизнь и твоё счастье. И раз уж я для тебя чужой, то я надеюсь, я верю, что кто-то сможет сделать тебя счастливой. Я исчезну из твоей жизни, Виктория, только бы не причинять тебе боль. Её и так между нами было слишком много.»

И он действительно исчез. Сириус больше не поджидал её у Министерства со стаканчиком зелёного чая и карамельными леденцами; не называл её полным именем, что Виктории ужасно не нравилось; не отпускал двусмысленные шуточки, вгоняя её в краску; не флиртовал, оставляя последнее слово за собой; не удивлял; не помогал справляться с кошмарами и надуманными недостатками, заставляя её верить, что она прекрасна даже с ногами-спичками, как она про себя говорила. Он сдержал своё слово, а вот Вики неосознанно его искала, расспрашивая у Регулуса, где его старший брат. А немного позже, она, к своему стыду осознала, что ревнует его к Розали Мартин, ставшую лучшим другом для Блэка, и к Луизе, когда-то имевшей на него виды.

— Он для меня ничего не значит, — шептали её губы, оставляющие влажные поцелуи на шеи мужа. — Никто не был для меня так важен, как ты, Сир. Никто не имел такого значения в моей жизни, как ты, дери тебя Дементор, даже наши де…

— Не говори так, — его указательный палец прижался к губам Виктории, оборвав её на полуслове. — Так нельзя говорить, это неправильно.

— Знаю. — Они ютились в объятиях друг друга, глядя на то, как трещат поленья в камине. — Думаешь, я плохая мать после этого?

Бродяга с нежностью провёл большим пальцем по щеке жены, отчего она запрокинула голову, встречаясь с ним взглядом. Его палец задержался на шраме. Сириус неустанно повторял о том, что её шрамы — немые свидетели того, насколько она сильна духом и телом. Он восхищался ей.

— А я плохой отец, раз готов был пожертвовать нашим ангелами, только бы сохранить тебе жизнь? — Вики потеряла дар речи. — Я люблю нашу семью. Люблю Авиора с твоими глазами. Люблю Диадему с нравом под стать тебе. Но когда Андромеда поставила меня перед фактом, заявив, что твоя беременность протекает тяжело и есть угроза, что придется выбирать, я не раздумывая выбрал тебя.

— Я не знала.

Он закурил, ладонью поглаживая бедро жены.

— Я не говорил.

На какое-то время в гостиной повисло молчание. Сириус думал о прошлом. Он бы и сейчас не задумываясь выбрал Викторию, но было тошно от одной только мысли, что когда-то он был готов отказаться от двух своих ангелов, ставших для него всем миром, как и жена. Виктория же не переставала удивляться мужу, сегодня открывшегося для неё с новой стороны.

— Лили и Джим убили бы нас за такие речи, — вдруг заметила она с широкой улыбкой.

Сириус рассмеялся лающим смехом, с доброй грустью вспоминая лица давно почивших друзей. Он прижал Вики к своей груди, чувствуя, как ей тяжко говорить о брате, значащим для неё так много. Сириусу тоже было нелегко, однако мысль, что их друзья находятся в лучшем месте, не зная проблем и тревог, — успокаивала его. Когда-нибудь и он с Вики обретут покой, если, конечно, он существует.

— Тогда я закрою тебя собой, — двумя пальцами приподняв Викторию за подбородок, он с чувством прильнул к её губам, сминая их своими. — L’amour de ma vie.{?}[Любовь моей жизни. ]

— Mon amour.{?}[Моя любовь.]

Они просидели так около часа, вспоминая прожитые годы, мимолетно даря друг другу поцелуи. Когда стрелки часов перевалили за шестерку, Виктории пришлось трансгрессировать, ведь из-за выпитого вина она не решилась сесть за руль, в смысле Сириус ей этого не позволил. Он хотел, чтобы она задержалась. Чтобы они заснули и проснулись вместе, однако прошлым утром Виктория дала слово сыну, что будет рядом, когда он откроет глаза.